Константин Бальмонт

​

"ОГНЕПОКЛОННИКОМ Я ПРЕЖДЕ БЫЛ КОГДА-ТО..."

 

Огнепоклонником я прежде был когда-то,

Огнепоклонником останусь я всегда.

Моё индийское мышление богато

Разнообразием рассвета и заката,

Я между смертными — падучая звезда.

 

Средь человеческих бесцветных привидений,

Меж этих будничных безжизненных теней,

Я вспышка яркая, блаженство исступлений,

Игрою красочной светло венчанный гений,

Я праздник радости, расцвета, и огней.

 

Как обольстительна в провалах тьмы комета!

Она пугает мысль и радует мечту.

На всём моём пути есть светлая примета,

Мой взор — блестящий круг, за мною — вихри света,

Из тьмы и пламени узоры я плету.

 

При разрешённости стихийного мечтанья,

В начальном Хаосе, ещё не знавшем дня,

Не гномом роющим я был средь Мирозданья,

И не ундиною морского трепетанья,

А саламандрою творящего Огня.

 

Под Гималаями, чьи выси — в блесках Рая,

Я понял яркость дум, среди долинной мглы,

Горела в темноте моя душа живая,

И людям я светил, костры им зажигая,

И Агни светлому слагал свои хвалы.

 

С тех пор, как миг один, прошли тысячелетья,

Смешались языки, содвинулись моря.

Но всё ещё на Свет не в силах не глядеть я,

И знаю явственно, пройдут ещё столетья,

Я буду всё светить, сжигая и горя.

 

О, да, мне нравится, что бе́ло так и ало

Горенье вечное земных и горних стран.

Молиться Пламени сознанье не устало,

И для блестящего мне служат ритуала

Уста горячие, и Солнце, и вулкан.

 

Как убедительна лучей растущих чара,

Когда нам Солнце вновь бросает жаркий взгляд,

Неисчерпаемость блистательного дара!

И в красном зареве победного пожара

Как убедителен, в оправе тьмы, закат!

 

И в страшных кратерах — молитвенные взрывы:

Качаясь в пропастях, рождаются на дне

Колосья пламени, чудовищно-красивы,

И вдруг взметаются пылающие нивы,

Устав скрывать свой блеск в могучей глубине.

 

Бегут колосья ввысь из творческого горна,

И шелестенья их слагаются в напев,

И стебли жгучие сплетаются узорно,

И с свистом падают пурпуровые зёрна,

Для сна отдельности в той слитности созрев.

 

Не то же ль творчество, не то же ли горенье,

Не те же ль ужасы, и та же красота

Кидают любящих в безумные сплетенья,

И заставляют их кричать от наслажденья,

И замыкают им безмолвием уста.

 

В порыве бешенства в себя принявши Вечность,

В блаженстве сладостном истомной слепоты,

Они вдруг чувствуют, как дышит Бесконечность,

И в их сокрытостях, сквозь ласковую млечность,

Молниеносные рождаются цветы.

 

Огнепоклонником Судьба мне быть велела,

Мечте молитвенной ни в чём преграды нет.

Единым пламенем горят душа и тело,

Глядим в бездонность мы в узорностях предела,

На вечный праздник снов зовёт безбрежный Свет.