Но это оставалось чисто умозрительным утверждением, а классической физике с ее количественно определенными и практически подтвержденными закономерностями мысль о сводимости времени к пространственной протяженности была чужда, пространство и время рассматривались как две принципиально различные формы существования материи. 

​

Привычный нам факт течения времени, выражающийся в самопроизвольном возрастании его отсчетов t, означает на языке модели Минковского естественное свойство возрастания пространственной координаты w = ct. Это возрастание является отражением процесса удлинения материальных образований, названных мировыми линиями. Часть мировой линии, соответствующая прошлым моментам времени, уже сформирована, проявлена, а в областях будущего мировая линия еще не сформирована, не существует. Границей между проявленной и непроявленной частями мировой линии служит точка, соответствующая настоящему моменту времени. Она перемещается от прошлого к будущему по мере роста мировой линии. Течение времени, в которое вовлечены все тела, расшифровывается как процесс роста, проявления всех мировых линий — мировой проявляющий процесс.

Модель мира Минковского позволяет понять, почему мы не видим мировых линий в их протяженности, или, что то же почему протяженность мирового пространства в направлении его четвертого измерения не воспринимается нами зрительно. Построенный выше график движения материальной точки можно при соответствующих изменениях обозначений и смысла рассматривать как иллюстрацию мировой линии. Для этого по оси, перпендикулярной к оси Ох, будем отсчитывать вместо времени пространственную координату w = ct. полагая к тому же, что на собственно евклидовой плоскости рисунка условно изображена псевдоевклидова плоскость, выделенная из четырехмерного пространства Минковского. Условность касается изображения псевдоевклидовых метрических свойств. И частности на псевдоевклидовой плоскости прямые с уравнениями w=x, w=-x и все параллельные им прямые являются изотропными. В собственно евклидовой плоскости рисунка изотропных прямых нет, но мы будем считать условно, что прямые с такими же уравнениями на рисунке изображают настоящие изотропные прямые псевдоевклидовой плоскости.

По смыслу модели Минковского электромагнитные воздействия (световые сигналы) могут передаваться в псевдоевклидовом мировом пространстве только по изотропным линиям. Поэтому наблюдатель, состояние которого изображено на рисунке точкой О, может воспринять световой сигнал только от точки Р мировой линии x = f(t) = f(w/c) = F (w), поскольку отрезок ОР изотропный. Любая другая точка этой линии, например точка R, не будет видна наблюдателю, связанному с точкой О. Но когда проявляющий процесс, воспринимаемый как течение времени, перенесет наблюдателя вдоль его мировой линии Ow в точку Q, лежащую на одной изотропной с точкой R, он увидит точку R, а точка Р станет уже недоступной его восприятию, поскольку отрезок PQ не является изотропным. Таким образом, мы лишены возможности видеть в один и тот же момент времени различные точки мировой линии, т.е. не можем видеть сразу какой-нибудь участок ее. Мы воспринимаем мировую линию в виде последовательности мировых точек (событий), сменяющих друг друга в ходе проявляющего процесса, и потому протяженный материальный объект мировая линия кажется нам точечным материальным объектом — материальной точкой.

Картина устройства материального мира, предложенная Германом Минковским, разительно отличается от классической картины мира. Если классическая физика представляла мир как систему материальных точек (тел), движущихся в трехмерном собственно евклидовом пространстве, то модель Минковского представляет мир в виде системы мировых линий, вырастающих в четырехмерном псевдоевклидовом пространстве. Классическая картина мира кажется нам очевидно правильной, но она вступила в противоречие с данными точных экспериментов, проявившееся впервые в постоянстве скорости света по отношению к любым системам отсчета пространства и времени, а затем и в ряде так называемых релятивистских эффектов (относительности одновременности и уменьшении промежутков времени, отсчитанных по движущимся часам, сокращении длин движущихся стержней, правиле сложения скоростей, увеличении движущихся масс). Для модели мира Минковского все эти эффекты не только не представляют противоречия или затруднения, но являются очень простыми закономерными следствиями модели. Даже оба постулата Эйнштейна, положенные в основу теории относительности, с очевидностью вытекают из модели мира Минковского.

Какой же из двух картин отдать предпочтение? Восприятия органов чувств навязывают нам классическую картину мира, а ум заставляет считать более истинной картину мира Минковского. Вот уж действительно «ум с чувством не в ладу», можно сказать, перефразируя Грибоедова! В реальности материальных точек и составленных из них тел мы не сомневаемся потому, что видим их таковыми. Реальность мировых линий и их систем вызывает сомнения именно потому, что они не видны как линии. Но закономерности теории относительности, управляющие миром материальных точек (корпускулярным миром), расшифровываются как взаимоотношения между мировыми линиями. Сам Минковский сказал: «...по моему мнению, физические законы могли бы найти свое наисовершеннейшее выражение как взаимоотношения между мировыми линиями». (Принцип относительности», М.: Атомиздат, 1973. С. 168). Взаимное расположение мировых линий в псевдоевклидовом пространстве, их формы и динамические характеристики инвариантны, то есть не зависят от выбора кооординатной системы, используемой для описания событий. Напротив, пространственно-временные и динамические характеристики мира тел (взаимное расположение материальных точек в наблюдаемом пространстве, их массы, промежутки времени между событиями) зависят от выбора системы отсчета пространства и времени (чего не знала классическая физика). Это значит, что мировые линии обладают большей степенью объективности (независимости от позиции наблюдающего субъекта), чем материальные точки. Поэтому, признавая объективность и реальность материальных точек (тел), тем более нельзя отказать мировым линиям в объективности и реальности. Поскольку же мировые линии представляют глубинную подоплеку воспринимаемого нами явления материальных точек (тел), материальность которых представляется нам бесспорной, тем более нельзя отказать в материальности мировым линиям.
Итак, две основные ветви современной физики: квантовая механика и теория относительности — обнаруживают, каждая по-своему, что глубинные причины событий, проявляющихся на корпускулярном плане материи (в мире тел), находятся за пределами последнего. Это служит убедительным указанием на реальность более тонких материальных форм, которые названы выше субкорпускулярными. Теперь перед наукой возникают новые непростые вопросы. Нужно поднять сущность и механизм процессов формирования и роста объектов, названных мировыми линиями, выяснить свойства «вакуума» прошлого и будущего, то есть областей мирового псевдоевклидова (или псевдориманова) пространства между проявленными частями мировых линий и областей, еще не охваченных мировым проявляющим процессом (где мировые линии еще не сформированы). Для ответа на такие вопросы потребуется привлечение новых идей, например, теории торсионных полей. Но сама научная постановка подобных вопросов знаменует большой шаг вперед по сравнению с благоговением древних атомистов и физиков классического периода науки перед неделимыми частицами. Современная физика уверенно идет к утверждению того взгляда, что тела являются не основой материального мира, а внешним поверхностным обликом, в котором предстают перед нами материальные формы более глубокой и тонкой сущности. И особенно ценно, этот вывод с уверенностью делается не из каких-нибудь смелых новаторских представлений, остающихся пока все-таки гипотезами, но из тех разрядов физики, которые стали уже ее надежно утвердившимся фундаментом, глубоко обоснованным теоретически и всесторонне проверенным практикой технических применений.

Современные научные представления о свойствах материи лишают почвы убежденность атомистического мировоззрения в невозможности бессмертия сознания. Эта убежденность была престижной в кругах образованных людей в прошлом и, по инерции, в нынешнем веке. Ей легче было претендовать на истинность в условиях недостаточной изученности микромира. Но теперь, когда физики умеют рассчитывать процессы взаимодействия микрочастиц, намерение видеть в этих взаимодействиях конечные причины самого существования психических явлений и способностей становится наивным. Когда выяснилось, что материальный мир более глубок, чем можно было вообразить прежде, естественно искать корни психики в раскрывающихся перед наукой глубинах природы. Вере многих наших современников в исчезновение психического мира человека после распада атомно-молекулярной структуры его организма грозит разоблачение как предрассудку, противоречащему общим научным представлениям о строении материи, законах сохранения и эволюции.

Предстоящее нам изменение мировоззрения не будет возвратом к старой религиозности, изжитой трудным опытом человечества. Да, религии всегда проповедовали бессмертие и существование потустороннего мира. Но именно его потусторонность, непостижимость для рядового человеческого сознания, создавала почву для злоупотреблений со стороны тех людей, которые, стремясь подчинить себе подобных, эксплуатировали в корыстных целях и извращали учение о высшем разуме, узурпировали право быть его представителями на земле. Истины, предназначенные для освобождения и возвышения всех людей, использовались для их порабощения и унижения. От этого гнета нужно было освободиться, проходя путь свершений «ногою человеческой» и созидая «рукою человеческой» на фундаменте доступного людям достоверного знания. На почве слепой веры пышно расцветало ханжество, позволявшее проповедникам высокой нравственности не слишком утруждать себя самих использованием ее требований, продавать и покупать отпущение грехов. Под покрывалом лжи культивировалось в сущности глубокое неверие в жизнь после смерти тела. Совсем иным будет мировосприятие и поведение людей, которые умом, развитым научным познанием, способны охватить многообразие и глубину явлений жизни. Они не удовлетворятся подделкой, имитацией глубоких мыслей и высоких чувств, потому что будут видеть в накоплениях сознания свое неотъемлемое богатство, позволяющее сохранить индивидуальность при переходах между мирами различных уровней в актах смерти и рождения. Культура формирования сознания, бдительное внимание к его направленности и содержанию станет в глазах всего общества первейшей заботой человека, и такое общество будет ценить как высшее благо и наслаждение возможность стремиться к истине и бороться с невежеством.

Определенная степень невежества на любом этапе возможна уже потому, что познание истины бесконечно. Но можно различать невежество, так сказать, естественное, оправданное границами достигнутого человечеством умственного и нравственного развития, и невежество воинствующее, направленное против законных эволюционных устремлений к уже проявившимся в обществе передовым рубежам. Например, когда во времена Платона и Клавдия Птолемея Земля считалась неподвижным центром вселенной, это было естественным невежеством. Но когда декретом католической инквизиции от 5 марта 1616 года было запрещено доказывать реальность гелиоцентрической системы мира Коперника и допускалось лишь трактовать ее как формальную гипотезу, удобную для астрономических вычислений, то это уже стало актом воинствующего невежества. Николай Уранов писал: «Закон настоящего невежества действует с неумолимой точностью — он достаточно изучен на протяжении тысячелетий! Невежество всегда восстает против нового знания, против расширения и утончения сознания. Оно стремится уничтожить носителей знания и их свидетельства...» («Угроза из темноты», 24.10.1959).

Воинствующее невежество может проявляться не только в грубых формах насилия и запрета, но также в утонченных формах искажения содержания и значимости идей. За 73 года до упомянутого декрета инквизиции монах Осиандер, злоупотребив оказанным ему доверием в деле издания книги Коперника «О вращениях небесных сфер», предпослал книге анонимное обращение к читателю, предлагая рассматривать гелиоцентрическую систему не как объяснение устройства мира, а лишь как вспомогательный математический прием, позволяющий более точно рассчитывать положение планет на небесной сфере. Такой же точно способ дискредитации открытия ожил безымянно в отношении к модели мира Минковского. Герман Минковский предложил геометрическое объяснение теории относительности 21 сентября 1908 года в докладе «Пространство и время», а 12 января 1909 года он умер от перитонита в возрасте 44 лет, не успев утвердить в науке свое открытие в полном объеме. Ученые коллеги не увидели в идеях Минковского набросок радикально новой картины строения мира, и наука восприняла его идеи лишь в качестве формального математического ухищрения с целью систематизации закономерностей специальной теории относительности (укоренился даже термин «четырехмерный формализм Минковского). К открытию Минковского не мог быть применен запрет, но власть рутинного мнения в научных кругах оказалась еще более эффективной, и до сих пор содержание гениально простой и убедительной модели мира Минковского удается держать сокрытым от широких кругов образованных людей под завалами математической непонятности.

В действительности же математический аппарат псевдоевклидовой геометрии пространства Минковского не сложней аппарата собственно евклидовой геометрии наблюдаемого пространства, которую мы впитываем с детства и на которой возведены построения классической физики. Реальным препятствием здесь служит не сложность, а непривычность и недостаток непосредственной наглядности. Известный педагог математики У.У.Сойер справедливо заметил, что развитие современной науки «затрудняется не тем, что трудно освоиться с новыми идеями, а тем, что трудно отказаться от старых... Новую теорию часто трудно понять потому, что человеку свойственно сохранять образ мысли, связанный со старой теорией». (Сойер У.У. Прелюдия к математике. М.: Просвещение, 1972. С. 8, 54)). Именно на такой тупиковый пугь толкали попытки Осиандера и инквизиции ограничить изучение гелиоцентрической системы мира Коперника рамками геоцентрической системы Птолемея. То же затруднение реализовывалось как бы само собой в XX веке в обычае излагать теорию относительности в виде уточняющей поправки к классической картине мира, игнорируя реальность картины мира Минковского и превращая ее простые естественные соотношения в неразрешимые головоломки о замедлении ритма движущихся часов, укорочении движущихся стержней и возрастании массы движущихся тел.

Совершенно неоправданно и более нетерпимо такое положение, когда математический аппарат современной физики выступает в роли сокровенного языка, доступного только узкой касте жрецов науки. Если во времена Коперника к разряду таких жреческих премудростей относились евклидова геометрия и тригонометрия, то теперь они входят в общеобразовательный минимум средней школы. Уже сейчас при небольшой корректировке школьных программ и надлежащей расстановке акцентов в них люди со средним образованием могут овладевать понятиями линейного пространства и линейных операторов, комплексных чисел и псевдоевклидовых геометрических отношений, на которые опирается современная физика. Эти понятия кажутся непосвященным абстрактной заумностью лишь до тех пор, пока в массовый обиход не вошли те представления физики, для выражения которых они служат. Нынешний курс школьной математики прекрасно приспособлен для изучения достижений физики XIX века и основанной на них техники. Аналогичным образом в близком будущем школьный курс математики может и должен быть приспособлен к изучению достижений физики XX века. Нетрудно предсказать, что это произойдет, даже если нынешние рериховские общества не будут этому способствовать. Но тогда они упустят ценную возможность принять активное всестороннее участие в ускорении эволюции и не применят в жизни совет Учителя: «Необходимо проверить программы школ и усилить линию достоверного познания. Суеверие загоняет людей в щели ужаса. Необходимо это выпрямление школьного мышления провести немедленно, иначе еще одно поколение недоумок будет позорить планету. Нужно усилить естествознание, поняв значение этого слова. Биология, астрофизика, химия привлекут внимание самого раннего детского мозга. Дайте детям возможность мыслить!» («Община», 1926, 157).

В 1926 году, когда этот совет был написан, в нем вряд ли просматривалась необходимость углубляться школьникам в только что появившиеся и известные лишь в узких кругах передовых исследователей теории относительности и квантов. В то время представлялось достаточным стимулировать общий интерес к естественным наукам. Но советы Агни Йоги не могли не быть рассчитаны на будущее развитие, и нам, 70 лет спустя, из уже наступившего будущего пора увидеть, что пренебрегая теми новыми и углубленными представлениями о материи, которые наработала физика XX века, мы, независимо от своих намерений, объективно оказываем услугу воинствующему невежеству.

Это не риторический пассаж. Сейчас, после отмены известных идеологических запретов, интерес людей к тайнам психики активно эксплуатируется и направляется в русло, осужденное духовными авторитетами. Издревле указывалось на опасность овладения скрытыми психическими силами без предварительного нравственного очищения. А у нас на многочисленных книжных лотках вперемежку с бульварной и порнографической литературой выставлены на такой же вкус для щекотания нервов низкопробные сочинения по астрологии, экстрасенсорике, магии, нацеленные на сбор среди наших соотечественников богатой жатвы для темных одержателей.

​

Настоятельно требуется противодействие этой мутной волне. Люди материалистического и православного закала, возвышающие голос протеста против такого разгула мракобесия, подчас зачисляют сторонников Учения Живой Этики под ярлыком «рерихоманов» в одну компанию с антропософами, сектами Муна, Аум Синрике и проч. Пусть на их совести останется эта неразборчивость, но сама ее возможность свидетельствует о недостаточном прояснении принципов Живой Этики в общественном сознании. Прояснение нужно, и его не следует путать с осторожной и гордой позицией, осуждающей миссионерство и презирающей распродажу учений с уступкой на базаре. Одно дело — зазывать всех подряд на путь Агни Йоги, и совсем иное — четко утверждать в обществе представления о том, что Агни Йога настаивает на понимании духовного развития как естественного процесса расширения и углубления сознания, отвергает искусственные и насильственные воздействия на психику человека, запрещает магию. («Не наше дело просто раздуть размеры сознания.

Только органическое развитие и разнообразие поступлений обусловят действительный объем сокровищницы». — «Община», 1926, 171. «... магия поставляет суррогат жизни. Мы же учим улучшать бытие, исходя из возможностей самой жизни», — «Озарение», 2, VII, 6). При всем том, что учение Агни Йоги нельзя насаждать насильственно и поверхностно, всегда найдется место полезной воспитательной работе воздействия на людей с различными склонностями по их сознанию. Пропаганда глубоких представлений науки является естественным полем деятельности для приверженцев Живой Этики и послужит той широко раскинутой сетью, которая позволит выловить умы, готовые к восприятию Учения, зовущего «без чудес, беспоклонно» искать «ясную реальность и киркою испытателя... вскрывать закрытые глубины, полюбить бесстрашные знания». («Община», 1926, 121).