СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Выпуск
1
12 марта, 2018 года
11
Жизнь космоса в образах
человеческой культуры
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Анатолий Скобелкин
ЗВЕЗДНЫЕ ЗНАМЕНА ИСКУССТВА
I
Живописно звездное небо! И столь же загадочно для человеческого ума… Когда в ясную полночь раскинется во всю ширь неба Млечный Путь, и повиснут над Землей яркие гроздья созвездий, то кажется, что вот-вот человек прозреет в суть величественных начертаний, прослышит несущиеся по Вселенной симфонии сфер. Но, как и люди почти всех прошедших времен, мы видим лишь мерцание звезд, редкие росчерки метеоров, отмечаем перемещения планет и явления внезапных гостей, но … не понимаем обращенного к нам языка.
Первая трудность взаимопонимания между небом и человеком состоит именно в языке. Язык неба безмолвен и по существу своему геометричен: он состоит из светящихся точек и лучей. Лишь в особых условиях небо становится непревзойденным художником, и уж тогда не жалеет красок на пламена полярных сияний, вуали серебристых облаков и парадные шлейфы комет.
Язык же человека в его собственном обиходе неумолчен, гибок и многозначен, неустранимо эмоционален. Неужели он ни в чем не находит соответствия там, наверху? Находит, конечно, и всегда находил. Исконное свойство человеческого мышления одушевлять недвижное, наделять речью немое, соединять разрозненное в единое целое находит и здесь, и там самое благодарное применение.
Местом же первой встречи вселенской и человеческой мысли, универсальным переводчиком понятий, является геометрия. Казалось бы, бесстрастная наука; но когда новорожденному младенцу подносят к лицу бумажный круг с двумя черными точками, он улыбается, угадывая в нем родное человеческое лицо. Что же удивительного, когда в ночных россыпях звезд повзрослевший ребенок находит образы всех вещей на земле и так же улыбается им, как своему отцу и матери? В этом сложнейшем общении человека и космоса сочетаются глубочайшие и строгие основы единства всего живого Вселенной, подобные законам генетики в микрокосмосе, и признаки самого свободного творчества. Трудность языка общения разрешается для двух сторон в своеобразном сотрудничестве: небо доставляет человеку пространственно-организованные ансамбли излучений, насыщенные энергией, а он наполняет их живым духом и образной плотью, соответственно своим запросам. Во всем подражая природе, человек, однажды став художником, в порывах вдохновения тоже не жалеет смелых линий и красок: достаточно взглянуть на иллюстрированные звездные атласы времен расцвета изобразительного искусства, чтобы представить, на что он бывает способен.
Еще одна великая трудность взаимопонимания неба и человека заключена в несоизмеримых сроках их существования. Каждое земное столетие целиком обновляет состав живущих, а это – всего лишь мгновение для поворачивающейся махины космоса. Ближайший из крупных небесных циклов, непосредственно влияющий на вид звездного неба, – Платонов год, период прецессии земной оси, – в триста раз длиннее человеческой жизни. Только цивилизации с соизмеримой длительностью существования, умевшие к тому же передавать знания и данные наблюдений, собранные многими поколениями ученых, были способны заметить собственные движения звезд и изменения в контурах созвездий. Для обычного же человека, сколько бы раз за свою жизнь ни смотрел на небо, оно представало вечно-неизменным.
Как же строить ему отношения со столь «бесчеловечной» неподвижностью? С неразрушимостью? С недоступностью? Трудность и здесь разрешается гармонично: с точки зрения человека все, что должно быть длительно сохранено в неизменном виде и полной безопасности, лучше всего отправить на небо; с точки зрения неба все, что должно получить движение, смешаться, развиться, отделиться – лучше посеять на Землю.
Можно сразу же заметить в этих отношениях естественную основу религий. Но и искусства также. Основная задача и религии, и искусства двусторонняя: запечатлеть для вечности все, теряющее земную форму, спасти его от исчезновения и забвения, и – животворить некогда спасенным вновь рождающееся, создавая непрерывную связь между прошедшим и настоящим, вдохновлять и наставлять жизнь. Достигается это своими особыми средствами в каждом случае, но наиболее полно объединяются эти задачи в явлении религиозной живописи.
II
По представленной идее, религиозное искусство должно прямо опираться на действительность звездного неба. Но как это происходит, сразу трудно понять. И все же нам не нужно предпринимать далеких поисков: сам процесс создания икон, широко распространенный в период их массового изготовления, уже дает необходимый ключ. В старину среди иконописцев существовало разделение труда: специальный мастер, как правило, очень опытный художник, «знаменил» загрунтованную доску для иконы, то есть цепочками набитых по левкасу точек задавал контуры изображений, соответствующие принятому канону. По этим контурам другой живописец раскрашивал детали, и уже затем за самую ответственную работу – выписывание ликов – брался тот из иконописцев, кому это давалось от Бога. Так вот, профессия «знаменщика» икон выдает в нем сотрудника неба в первой геометризации творения. Эти цепочки точек, нанесенные с непогрешимой художественной точностью на поле будущей иконы, ведут свое прямое происхождение от лучевых ансамблей небосвода. Потом яркие краски и струящаяся от ликов благодать скрывают первые штрихи творения, но нисколько не уменьшают их значения! Космопространственность изображения уже утверждена, и не может не действовать на духовные силы человека.
Нам остается теперь только привести примеры.
«Успение»… Завершение трудов жизни Пресвятой Богородицы. Центральный праздник ее земного удела – православной Руси. Праздник этот еще называют в церкви Взятием Пресвятой Богородицы на небо. Поднимем глаза на звездное небо и увидим в созвездиях Девы и Волопаса прообраз иконы (рис. 1 и 2).
Рис.1. Рис. 2. Успение Богородицы. Фреска XVII века, о. Крит, церковь Св. Николая
Две фигуры: Девы – лежащая, с приподнятой головой, и стоящая над ней мощная Волопаса, с поднятыми руками, особенно правой, направленной еще выше в небо. Они образуют композицию, передающую общее впечатление от взаимодействия двух главных фигур на иконе Успения. Приведенное на рис. 2 изображение на самом деле – редкое, так как традиционно на иконах Богородица лежит головою влево. Такой зеркальный разворот изображения бывает очень характерен для восприятий отпечатков в человеческом мозге. Главное – общее впечатление, а оно неоспоримо совпадает.
Но это еще не взятие на небо, такого действия на представленной иконе нет. Его можно видеть, например, на византийской миниатюре из Евангелия на тот же канонический сюжет, фрагмент которой мы приводим на рис. 4. Здесь с неба слетает ангел, чтобы принять из рук Спасителя освобожденную душу Богородицы. Если более подробно прорисовать соответствующий участок звездного неба, включив в него «хвост» Большой Медведицы (рис.3), то получим именно такую картину.
Рис.3. Рис. 4. Успение Богородицы. Успение Богоматери. Миниатюра
Интересно, что последняя звезда в «хвосте» Ursula Major у арабов называлась Бенетнаш, что переводится как «предводитель плакальщиц» (а следующие за ней звезды представляли самих плакальщиц). Традиционно ее связывали с оплакиванием погибших, с траурными процессиями. В сюжете Успения эту характеристику можно было бы скорее приложить к печальному собранию вокруг одра Богородицы во главе с Апостолами, то есть к земному плану картины. Сами же звезды Медведицы приняли образ светлого труженика-ангела. Итак, перед нами «взятие на небо» для вечной жизни, в белом младенческом одеянии души, в пронизанном лучами пространстве. Духовное и космическое соединились здесь очень гармонично.
Древность самих созвездий превышает отрезок времени от исторического события Успения Богородицы больше, чем на порядок, – собственные движения всех звезд, включенных в контуры, кроме двух (Арктура и Альарафа), составляют менее одного градуса за 50 тысяч лет. Поэтому художники мира используют их не впервые, в том числе и в таинствах, связанных с загробной жизнью. Так, древние египтяне рисовали на внутренней поверхности крышки саркофага своего усопшего фараона растянутую во всю длину ее фигуру богини неба Нут, представлявшую в этом тесном микрокосмосе небо реальное. Но им же, египтянам, принадлежит и блестящее художественное решение «лежащего» на эклиптике созвездия Девы, полного юной жизни. На этом примере мы остановимся подробнее.
Деревянная туалетная ложечка, изображающая девушку, плывущую вслед за птицей (рис. 6), была создана три с половиной тысячелетия тому назад, в период XVIII династии Нового царства, особенно богатый художественными достижениями. Две вытянутые в одну линию фигурки как бы перетекают друг в друга, составляя почти одно существо, и бесшумно скользят по незримой воде. Египтяне были большие мастера в оживлении природного материала, и в этом случае добились высокого совершенства. Но они также превосходно знали астрономию и всегда использовали ее для создания ритуальных предметов с заданными свойствами, поскольку их мировоззрение было магико-астрологическим. На рис. 5 мы приводим звездную конфигурацию, послужившую основой древнему мастеру для создания прекрасной миниатюры.
Рис.5. Рис. 6. Плывущая девушка. Туалетная ложечка. Конец 15 в. до н. э.
Да, созвездие Льва здесь приняло вид водоплавающей птицы, направленной встреч годовому движению Солнца. Это одно из прочтений выразительной группы звезд, которое возникает при первом взгляде; в реальном ночном небе изящный изгиб шеи хорошо выделяется, вся фигура птицы легко парит на высоте, созвездие Девы действительно за ней послушно следует. Лев, как образ, конечно, равноправен и даже выделен, как царь зверей, но тогда тонкий синтез двух созвездий исчезает, и они стыкуются только механически, как соседи по зодиаку. Искусство же всегда стремится к синтезу.
Само путешествие девушки вслед за селезнем в основе своей волшебное (или это превращение девушки в уточку?). В любом случае образ таит в себе нерассказанный сюжет. Может быть, его кто-нибудь вспомнит и расскажет? На зимнем и весеннем небе он каждую ночь напоминает о себе. Из-за максимального отрицательного наклона эклиптики к экватору на этом участке зодиака тандем человека и птицы на востоке круто взмывает вверх, описывает по небосводу высокую дугу и, плавно и мягко спускаясь, к утру скрывается на западном горизонте. В созвездии Льва (или Водоплавающей Птицы) собственные движения звезд также не превышают одного градуса за 50 тысяч лет, и можно догадаться, что в послепотопной истории возникало много вариантов этого мифа.
Вернемся теперь к священному искусству, от сказки к явлению чуда. К «Чуду Георгия о змие».
Популярнейший герой многих христианских народов, воин Георгий, уничтоживший злейшего змея, питавшегося человеческими жертвами, имеет богатую иконографию. Но, пожалуй, свободней и победоносней всего Егорий Хоробрый изображен в момент своего подвига на известной новгородской иконе XIV века из собрания Русского музея (рис 8). Искусствоведы и простые зрители одинаково бывают побеждены исходящей от нее радостной силой, чувством праздника, избавления от долгого кошмара подчинения людей власти безнаказанного зла. Может быть потому, что этот безвестный северный художник вернее всех уловил ритм и гармонию небесного прототипа (рис. 7), его икона так
Рис.7. Рис. 8. Чудо Георгия о змие. Поздний XIV век. Русский музей
несравненно хороша? Икона не так велика, 40 на 60 сантиметров, но на звездном куполе нет более масштабных полотен. Оно занимает половину небосвода по высоте и четыре часовых пояса прямого восхождения – одну шестую экватора. Велико в космосе чудо Георгия!
Там оно еще и напряженнее: герой оседлал для битвы явно не коня, а крылатого дракона. Удивительно точно живописец передал форму пораженного копьем змея – созвездия Скорпиона по-нашему; форму плаща, составленного из звезд нынешнего созвездия Геркулеса. Отметим еще благословляющую руку, показавшуюся из облака в правом верхнем углу иконы – это опять рука Волопаса, только другая, чем в «Успении».
Рис. 9. Чудо Георгия о змие. Берестяная мозаика, 41х55 см.
Астрономам, конечно, удобнее для своих нужд делить небо на более мелкие участки, поэтому современная классификация насчитывает целых 88 созвездий. Из них четыре входят в состав рассмотренной картины (кроме Волопаса):
Геркулес, Змееносец, Змея, Скорпион. В области искусства такие разграничения, конечно, не имеют силы. Репродукция авторской картины (рис. 9) может дать более полное представление о цельности исходного прототипа.
На схематическом рисунке не был показан Млечный Путь, а на картине видно: нора, из которой вышел змей, приходится на центральные области Галактики. Это заставляет задуматься об истинной природе причиняемого им людям зла. Сказано, что змей пожирал людей, но так могут действовать и вспышки губительной радиации из некоторых областей Вселенной, достигающие Землю. То, что эпидемии находятся в прямой связи с солнечной активностью, было убедительно показано А. Чижевским; вполне возможно, что в областях созвездия Скорпиона, отмеченных копьем, когда-то вспыхивали смертоносные излучения (есть еще один вариант «Чуда Георгия о змие», где он, оборачиваясь назад, наносит удар в другое место – в голову змея, находящуюся за задними ногами коня). Над вновь раскрытым небесным таинством смогут размышлять и любоваться им еще многие и многие поколения землян.
III
Обратимся теперь от древнего искусства к современной живописи и возьмем героическую и легендарно-эпическую тему с научным подтекстом в исполнении выдающегося знатока и исследователя основ мировой культуры, русского художника Н. К. Рериха. Космизм его зрелого творчества сознательный, теснейшим образом связанный с философскими идеями учения Живой Этики, и многие картины мастера снова, как в лучшие времена искусства, говорят с людьми языком неба. «Звезда героя» – явлением кометы, «Матерь мира» – серебристо-лиловым светом ее ауры, «Моисей-водитель» – короной полярных сияний над головой вождя. В обширной галерее работ Н. К. Рериха находятся и явно «знаменные» картины. Таковы, например, «Облако-стрелок» и «Клад захороненный», взятые нами для иллюстраций (рис. 11 и 14).
В картине «Облако-стрелок» нас сразу захватывает мощный подъем женской фигуры и мгновенный лёт стрелы; но спустя секунду ум воспринимает облака, движение замирает в воздухе, и мы попадаем в плен к статике обычного облачного неба. Однако стрела, сколько бы на нее ни смотреть, все же продолжает необъяснимо и достоверно лететь, а женская фигура энергично натягивать лук. Ощущения стремительного движения в неподвижном, напряжения в бесплотно-невесомом поддерживаются в этой картине ее «нервным проводником» – узором опорных созвездий ее «знамени» (рис. 10).
Рис. 10. Рис. 11. Н. К. Рерих. Облако-стрелок (Защитник). 1937 г.
Рис. 12. Н. К. Рерих. Победа. 1937-1938 г.
Созвездие Ориона, главное украшение наших зимних вечеров, не так высоко восходит над горизонтом, и впечатление тесной связи Небесного Охотника с землей не исчезает на всем его ночном пути. Лучевая активность его очень высока; благодаря необычной форме созвездия можно было бы сказать, что оно мечет невидимые стрелы во все стороны от себя, и это было бы правдой: в Орионе находятся области активного звездообразования с очень высокими скоростями движений. Если отвлечься от тесно надвинутого на это созвездия Тельца (на рисунке не показан), то в освободившемся пространстве справа оживают его связи второго ряда: с созвездиями Овна и Кита. Вместе с
профилями, образованными из цепочек звезд реки Эридан, и островерхой горой слева от стрелка, они и образуют «знамя» картины.
Пущенная небесной воительницей стрела необычна. Об этом можно судить не только по ее явной световой природе, но и по одному свойству созвездия Овна: рога звездного барана спирально закручены. Этот признак в соединении с символом стрелы усиленно указывает на электромагнитные силы в действии. Непохоже, чтобы стрела была послана на уничтожение – настроение картины возвышенно-торжествующее, в нем чувствуется скорее победа над пространством в передаче важной вести. Такая практика действительно существовала в стародавние времена: к стреле привязывались послания и пускались через стены крепостей, в высокие окна дворцов. У Н. К. Рериха есть еще картины с похожими сюжетами: «Весть Тирону», «Весть Шамбалы». В звездном одеянии философский смысл этого полотна еще более глубок и прямо космичен: весть с далекого Ориона, главные звезды которого находятся от нас на расстоянии от 500 до 1500 световых лет, мчится в пространстве в виде стрелы, покрывшей уже большую часть пути (звезды Овна находятся намного ближе к Солнцу). Можно сказать, что произведение искусства заранее готовит нас к ее принятию.
Этюд «Облако-стрелок» был создан Н. К. Рерихом в 1937 году, накануне мировых потрясений, и художник использовал найденный сюжет еще дважды, для написания картин «Победа» и «Рамаяна», сделав акцент на предстоящем противоборстве сил света и тьмы. Самая высокая, правая башня, предстала на этих картинах оплотом сил мрака. Созвездие Кита, всплывающего из глубин своей массивной тупой головой, дает для этого образа подходящую основу: во многих и многих мифах Кит означал Чудовище, а также был известен как египетский бог Сетх, противник Гора. Значительно были проработаны художником профили реки Эридан: если на этюде это только едва заметная кромка подстилающих облаков, идущая от нижнего конца лука вправо, то на картине «Победа» (рис. 12) – уже четкие, сильные линии, склоняющиеся к земле, больше похожие на молнии. Раскрылась и тайна конусообразного облака с этюда: в «Рамаяне» в пещере этой горы сидит медитирующий старец, а над ее вершиной виден ореол от некоего скрытого источника излучения. В «Победе» горы уже нет, и фигура второго стрелка открыта: сферическая аура ее, одновременно обозначающая лук, несомненно связана с излучением Сириуса, самой яркой звезды Северного полушария. Орион и Сириус образуют на звездном небе единую мощную «наступательную» группу ярких звезд, лучи которых нестерпимо жгут и колют чудищ, населяющих ночную темноту. Художник своей картиной явно утверждал, что победа в предстоящей войне будет поддержана лучами далеких светил.
Другая знаменная картина, «Клад захороненный», также посвящена земному событию, отразившемуся в небе, но только событию тайному. Она относится к важнейшим итоговым картинам мастера, созданным в последний год жизни.
Идея сокрытия под землей (или под водой) некоего сокровища, предназначенного для далекого будущего, – древнейшая, и в ней самой заключена глубокая связь между внешним и внутренним, между надземным и подземным миром. Ее разрабатывали все философии, все системы тайных знаний. Николай Константинович осветил эту тему так, как показано на картине: человек в самой обычной для высокогорной местности одежде, подплывший в долбленой лодке к островку на мелководье, опускает в воду некий запечатанный сферический сосуд. Берега горного озера выступают как безмолвные стражи, изображать которых Н. К. был всегда большой мастер; свет картине дает пламенеющее небо.
Что здесь необычного, кроме первозданной тишины и особого настроя, шевелящего воспоминания о незапамятной древности легендах, о тайных записях в фолиантах забытых миром монастырей? Некий купол синеет вдали за горой справа. Похоже, что ощущение верное. Над ним огненное перо. А где же книга? Ее темные очертания взгляд находит на самом верху горы, левее, у самого верхнего обреза картины. Она очень велика, эта книга, и лежит раскрытой.
Теперь мы можем уверенно соотнести картине звездный прототип, приведенный на рис.13, так как все ключевые его элементы определены. Правый страж очень выразителен; созвездие Орла здесь выступает
Рис. 13. Рис. 14. Н. К. Рерих. Клад захороненный. 1947 г.
в совершенно необычной для себя роли, поскольку если его и сравнивают с чем-то отличным от летящей птицы, то это кораблик или ладья. Ладьей же, несущей человека и сокровище, приходится стать созвездию Козерога. Лежащее на зимнем участке эклиптики под небесным экватором, оно занимает правый нижний угол картины.
Далее, древнейшим образом созвездия Кассиопеи является раскрытая книга: Книга Великая, Книга Голубиная. Еще одним образом того же созвездия является высокий, очень высокий горный хребет; поэтому книга, лежащая на горах, будет объединяющим символом, полностью соответствующим взятой художественной задаче. Ближе всего нас к ней подводит Огненное Перо, или созвездие Дельфина, ведь сказочной «профессией» этого созвездия издавна является перо Жар-птицы – созвездия Лебедя, парящего прямо над ним в стремнине Млечного Пути. И наконец, сам Млечный Путь, выписанный художником в виде огневой кромки облачного слоя с характерными кавернами, осеняет эту вселенскую картину. Смысл ее такой: событие закладки сокровища – магнита будущих человеческих стремлений пробуждает огненные слои Вселенной и заносится в Великую Книгу, хранящуюся в недоступных горах. Священное искусство! Особенно отметим еще, что изображение Млечного Пути в живописи не в своей природно-небесной, а в смысло-образной форме является редчайшим случаем в живописи, синтезом высокой объективной действительности и столь же высокого художественного языка.
IV
На этом мы закончим первый смотр знамен. Открытие в том, что звезды бывают не только на государственных флагах, но входят в плоть важнейших творений человеческого духа – произведений искусства. Конечно, язык живописи, ее благотворная энергия намного сложнее и бесконечно разнообразнее простых сочетаний, создаваемых группами звезд, ближайших к нашему Солнцу. За ближним пространством – дальнее, за светом высоким – свет высший. Этот общий закон изобразительного искусства может быть понят вполне научно.
Собственно по теме предпринятого исследования можно сделать несколько общих предварительных выводов.
Вывод первый: образы созвездий принципиально многозначны. Их восприятие зависит от уровня культуры и задач сознания. Например, созвездие Волопаса, высоко «стоящее» над эклиптикой, будет давать свою форму любому памятнику человеку, изображенному в полный рост и вознесенному на высокий пьедестал над нашей «эклиптикой» – парковой дорожкой или проезжей частью. Но памятники ставят и тиранам, а потом демонтируют и переливают на пушки революций. Небо на это только смотрит.
Вывод второй: небо и художники любят крупные сюжеты и объединения самых разных и далеких мотивов. Но и одной характерной деталью могут рассказать целую поэму.
Вывод третий: каноны изображений в живописи – вещь хотя и долговременная, но не вечная. Рано или поздно настает день, когда они перестают «работать». Человеческий мозг имеет непосредственные связи с действительностью космоса и, получая сложную образную информацию, сверяет ее на соответствие с жизнью. В этом просматривается объективная основа эстетики и прямая причина неудач произвольного экспериментирования с формой. Американские индейцы утверждали, что если человек долго не видит Млечного Пути, то его мозг не может правильно работать. Они в этом были глубоко правы, как и во многих других вещах. Мышление, религия, искусство, если они сохраняют прочную связь с вечно-подвижной сутью проявленного мироздания и с неизменной сутью законов гармонии, будут всегда живыми.
ИСТОЧНИКИ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Рис. 2. www.uspenie.paskha.ru/ikoni/galleryicon/, илл. из книги «Критский изограф Феофан».
Рис. 4. В. Н. Лазарев. История византийской живописи. – М.: Искусство, 1986, илл. 232.
Рис. 6. Н. А. Дмитриева, Н. А. Виноградова. Искусство Древнего мира. – М.: Детская литература, 1989, с. 57.
Рис. 8. В. Н. Лазарев. Новгородская иконопись. – М.: Искусство, 1981, илл. 24.
Рис. 9. Студия берестяной мозаики «Лученец». –
http://www.culturologya.ru/luchenets/gallery-search-of-truth-1.htm#01
Рис. 11. Электронный каталог картин Н. К. Рериха. – www.gallery.facets.ru, № 1038.
Рис. 12. Там же, № 1833. («Рамаяна» – № 1982).
Рис. 14. Там же, № 1208.
Схемы участков звездного неба с контурами созвездий выполнены автором статьи по табличным данным, приведенным в книге: П. Г. Куликовский. Справочник любителя астрономии. – М.: Эдиториал УРСС, 2002.
Анатолий Петрович Скобелкин:
по образованию инженер-физик, выпускник МИФИ. Участник рериховского движения с 1991 г, в 1993-94 гг работал в МЦР в отделе реставрации Усадьбы. Автор серии сравнительных биографий деятелей мировой культуры, статей научно-философской тематики. Живет в Смоленской обл.
С 2015 г. занимается берестяной мозаикой, иллюстрируя с помощью художественных образов свои работы, легенды и предания, интереснейшие явления природы земли и неба.
