СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Выпуск
1
12 марта, 2018 года
14
В мае 2009 года два юных писателя – стипендиаты Благотворительного Фонда имени Е.И. Рерих Лев Бондарев и Джонатан Кимельфельд – были приняты в Международную Ассоциацию Писателей и Публицистов. Участие в этой общественной организации, имеющей представительство в 34 странах мира, является признанием высокого профессионального, культурного и духовного уровня юных дарований. Удостоверения членов Ассоциации ребятам вручила Людмила Васильевна Шапошникова – Президент Благотворительного Фонда имени Е.И.Рерих. Лев продолжает вести свой замечательный сайт "Оранжевый верблюд, который объединяет многих юных талантов. http://orangecamelfound.ru
Лев Бондарев
ГОРОД
«И скуден и неукрашен
Мой древний град
В венце Генуэзских башен,
В тени аркад…»
М. Волошин, 2. VI. 1918, Феодосия
Это стихотворение написано 100 лет назад. Многое из него актуально и сегодня.
Я люблю свой город.
Он воплощает в себе всё то, что мне нравится.
Он стоит на море и в нём есть, хоть и невысокие, но горы.
Весной, когда цветут абрикосы, я могу смотреть на море через ветви, покрытые мелкими светлыми цветками. Чувствовать себя, как будто я где-то в другой, далёкой и неизведанной стране. Будто я в тех местах, куда все так стремятся попасть.
Наш город достаточно зелёный для такого сухого климата.
Но почему же я грущу и часто задумываюсь о том, а что же будет в моей жизни после Феодосии?
Меня беспокоит один вопрос, который можно задать несколькими разными способами.
КАК мы работаем, чтобы сделать наш город лучше?
Да, я знаю про средиземноморский синдром, про сиесты и вот это всё. Но, чёрт побери, почему у нас – даже дождливой зимой или чудесной, прохладной весной – люди работают так лениво, как будто их сморил зной!?
Мне кажется, что по существу, город представляет собой просто вынужденных соседей. Каждый отстаивает свои интересы и не хочет ни за что отвечать.
Я часто бываю по учёбе в Москве. Москва, хотя огромна, тем не менее, в последнее время живёт как цельный организм. Каждый, кто там живёт хотя бы два-три месяца, уже начинает чувствовать себя «москвичом». Это порой принимает довольно комичные формы. Но главное – человек хочет жить в Москве, хочет улучшать этот город. То же касается и некоторых небольших городов России.
Вернувшись домой, я иду по улицам родной Феодосии и представляю, что нахожусь в прекраснейшем городе на свете. Таким, каким он мог бы быть. И для этого мне совсем не нужно много усилий.
В нём старая имперская и генуэзская архитектура гармонично сочетается с современными деловыми центрами.
В нём устроена хорошая транспортная система. Очень много по-настоящему пешеходных улиц и парков, а пешеходы не помнят, что такое лужи.
В нём можно просто гулять часами… Каждые несколько минут видеть что-нибудь интересное, какой-нибудь небольшой музей, выставку, которые были бы организованы не только администрацией, а и самими людьми и смотрелись бы органично.
В нём, в этом идеальном городе, есть длинная красивая набережная, на которой ты даже не задумываешься о том, что тебе нужно, ибо ты счастлив абсолютно. В тени плодовых деревьев во время палящего зноя проходишь ты лёгкой походкой вдоль моря.
Море чистое, словно небо, висящее над ним, и мягко окатывает песчаные пляжи, на которых нет окурков, мусора и стеклянных осколков.
Ты присаживаешься на лавочку. Хочешь – фотографируешь цветы и сразу выкладываешь, не задумываясь об этом. Ведь на всех пешеходных улицах свободный доступ к интернету. Да, идеальный город – это ещё и про современность, про то, чтобы привлекать молодёжь, а не рассылать свою по всему миру.
В этом идеальном городе уличная ткань служит не для того, чтобы доставлять людей с работы на шумящий базар и домой, а чтобы туда! туда! стремился человек, вырвавшись из базарной толчеи и рабочей рутины на свежий воздух Города.
В этом городе каждый день что-то где-то строится, открывается, город растёт, и не рывками, каждый год, к декабрю, а по воле его граждан, не чтобы показать успехи начальству, а чтобы самим было удобно жить.
Я легко могу это представить. Этот идеальный город всем хорош, часто снится мне – но вот беда, попасть туда невозможно. Лишь маленькие островки милых кофеен, открывшихся в последние четыре-пять лет, служат зыбкими мостиками между реальной и воображаемой Феодосией.
В принципе, при желании, можно разложить это большое огорчение и разочарование на мелкие составляющие. Например, газоны выше уровня дорог, из-за чего грязь во время дождя стекает на середину улицы. Отсюда и пресловутые «грязные дороги», а потом асфальт портится, и становится ещё и неровным.
Жгут мусорники. Кидают мусор мимо бачков – за это давно пора серьёзно наказывать. Неужели так сложно просто подойти и нормально положить мусор в бачок и просто посмотреть, упал он туда или нет?
В общем, пока что мой город напоминает Рим времён средневековья, и по форуму гуляют козы.
И не сказать бы, что молодёжь как-то плохо себя ведёт – напротив, в последнее время поведение молодёжи стало почти примерным. Вандализм практически исчез. Сейчас это «не модно».
Есть и множество сознательных взрослых людей. Часто это военные пенсионеры. Да, для них это немножко чужой город, но они – вот пример всем – относятся к его седой древности с почтением и уважением, и живут по-военному порядочно.
Но пока, к сожалению, если тысяча, восемь тысяч человек живут хорошо, весь остальной город ленится, мусорит и думает, что всё само образуется.
Вырвался из жаркого автобуса, пошёл во двор и сел на лавочку. Я ждал человека. Пока ждал, ко мне подсела старушка. Слово за слово, разговорились.
– Когда я была молодая и глупая, – начала старушка, – я всё время носила каблуки, чтобы казаться выше… на восприятие окружающих это почти никак не влияло, а теперь ещё и ноги болят.
Разговор шёл дальше.
– Разве мы можем работать так, как китайцы, японцы, немцы? Я ездила в Красноярский край, и там неподалёку от города была китайская ферма. Они вырубили её прямо в лесу и девственную землю сумели превратить в цветущий сад. Но работали по двенадцать часов в день, и очень усердно. А у нас только понтоваться любят, работать нет никакого желания.
– Ну, мы тоже стараемся. Люди разные везде, там тоже свои лентяи есть.
Говорю, а сам думаю – но что-то же с этим непременно нужно сделать! Хотя бы, по крайней мере, нужно жить так, чтобы не было потом стыдно в старости. Не казаться, а быть. Простая истина, наверняка ещё во времена Древней Греции немало речей уже произносили на эту тему, что ж, пристроюсь им в хвост и скажу, что это одна из главных проблем. Люди сначала изо всех сил пытаются казаться выше и лучше, чем они есть, а потом горько сожалеют, что сделали это целью своей жизни – сделали целью жизни попытку показать другим то, чего у них у самих нет. В итоге ничего не получается, и человек расстроен.
В некоторых языках интонация меняет смысл слова.
У нас в русском это есть, хотя и в меньшей степени, чем в некоторых восточных. Давайте убедимся, вот наш же вопрос, но с другой интонацией:
Как МЫ работаем?
У города нет коллективного Мы. Не так много городских мероприятий. Закрываются кинотеатры. Самое обидное – в городе нет нормального театра или, в общем, какого-то культурного помещения. Да, есть ДК, есть Дом офицеров, но это совершенно другие форматы и другой объём посещения.
Я был на собрании в Горсовете, где обсуждали создание некоего «помещения для собраний молодёжи», поговорили и забыли. Это вообще любимое дело. Люди тешат своими фантазиями друг друга, все говорят: «Вай, как хорошо, это давно пора сделать!» Но в наше сложное время все помнят простую истину про стулья, которые вечером, а деньги – утром, деньги – вперёд!
И не сказать бы, что нет способов достать денег.
Например, прямо в уставе города написан прелюбопытнейший пункт о проведении городских займов и лотерей.
Скоро в Крыму открывается игорная зона.
При желании руководство города могло бы добиться того, чтобы совместить эти два понятия, и в бюджет города ударила бы тугая струя финансов, которая не иссякла бы ни при каком режиме. Дополнительные потоки туристов принесли бы благополучие и местным торговцам. Всеобщее благоденствие, чем не идеал?
Но оказывается, что у нас во власти – и не взяточники, взяточники сидят в тюрьме. И не авторитеты смутного времени – те давно лежат в земле.
И не опытные хозяйственники – это, в общем, самоочевидно – последние предприятия закрываются, а какие не закрываются, те уходят в республиканскую или федеральную собственность.
Иногда мне кажется, что у нас городскую власть взяли… трусы!
Эти трусы просто боятся взять на себя ответственность. Не понимая, что их должность уже подразумевает колоссальные объёмы ответственности.
Не могут принять решение.
Всё, что они могут, это обсуждать 11 месяцев и срочно работать 1 месяц – декабрь. Обсуждать, как бы так потратить бюджетные средства, чтобы ненароком что-нибудь не нарушить, потому что до того привыкли тратить вообще без всякого контроля. А в декабре резко спускать деньги на установку дорожных знаков и перекладку дорог в центре, хотя есть места, куда пока дороги вообще не пришли.
Это ментальность человека, который уже потерял себя, свои желания и мечты.
Это ментальность слуги.
Вместо того, чтобы просто жить и дать жить городу, вместо того, чтобы создать условия для того, чтобы жители города сами выстроили для себя нормальные отношения, и из них бы сам собой выстроился идеал города, предпочитают загонять любую инициативу в бумажный коридор или просто подавлять, а сами едут в центр и просят ещё денег.
Даже новый старый герб нашего города власти приняли без всякого настоящего, широкого согласования с жителями, тайком, как бы стыдясь своего поступка!
Да каким бы хорошим ни был бы герб города, который они приняли, он автоматически стал для меня после этого неприемлемым. Дело в принципе.
Чего нам стесняться-то уже?
И все всё равно чего-то или кого-то ждут, чего-то или кого-то боятся, хотя очевидно, что давным-давно можно нормально работать для себя и делать город красивым.
Власти пытаются устраивать какие-то движения, для чего набирают по указу людей из школ, из частной финансовой академии. Неудивительно, что одна дюжина человек потом числится во всех движениях, и каждый из этих новоявленных апостолов является руководителем одного из этих движений.
По указу такие проекты вообще никогда не заработают. Активность проявляется, к сожалению, перед выборами или какими-то праздниками. А ведь обратить внимание только на праздники – по-моему, это гораздо обиднее, чем не обращать внимания вовсе.
Идут дожди. Заплаканные старые здания светят благородной бледностью розовой и бежевой штукатурки и с горечью вспоминают, когда они были посольствами Англии, Франции… Где эти времена. Туман окутал старые здания, как бы скрывая от вида прохожих то, что на самом деле это уже лишь тень былой красоты. По фасаду не просто сеть трещин, а выбоины. Как будто двенадцатипушечный фрегат встал на рейд и целый день шмалял из всех орудий по набережной.
Люди открывают в дачах братьев Крымов и других крымских магнатов выставки и магазины, и подстраиваются под старые здания.
Уважают их.
Уважают тот запах Истории, который стоит в них.
И вот уже музей подводной археологии половину своей экскурсии посвящает – а как же иначе? Иначе никак – даче Стамболи, в которой сам находится.
Вот уже и другие мелкие музеи занимают старые красивые дачи на набережной и пытаются как-то исправить ситуацию. Но их пока мало!
Любые усилия частников и одиночек в этой сфере могут оказаться бесплодными, если городские власти не обратят на это вопиющее несоответствие внимание. Памятники архитектуры на то и памятники, чтобы о них помнили и чтобы за ними следили. Для этого мало везде просить средства. Для этого нужно вспомнить, зачем мы помним. Зачем мы чувствуем. Зачем мы всё это делаем, зачем живём, наконец.
Нельзя сделать город красивым для туристов и уродливым для местных жителей, это гротеск и абсурд. Нельзя сделать город красивым и удобным для местных, и при этом совершенно отвратительным для туристов – это тоже гротеск, хотя и в меньшей степени. Всегда успешные курорты сначала становились удобными для жизни людей, и только потом начинали привлекать огромные турпотоки.
Как, мы РАБОТАЕМ?
Праздники, праздники… Иногда бывает ощущение, что треть года уходит на праздники, выходные и тому подобное.
Вообще, конечно, то, что у нас сама собой сложилась неделя формальных и неформальных празднеств весной от 8 до 18, это очень замечательно, и словно бы судьбой предначертано, по моим ощущениям, немного бы сдвинуть эту «золотую неделю» ближе к апрелю – и было бы супер.
Но праздники не устраиваются просто так, для галочки.
Нужно, чтобы простые люди участвовали в этом, как организаторы.
Город должен стать крепким сообществом с единой судьбой.
Когда я был в Санкт-Петербурге, меня поразила та атмосфера, которая там царит и, можно сказать, витает в воздухе.
Все петербуржцы-ленинградцы – не просто жители города на Неве. Они – Ленинградцы. Они чувствуют себя одним целым, они верят в то, что у них есть самобытность, то, что сейчас называется «бренд». Они любят то, что их город все считают культурной столицей, и искренне пытаются соответствовать этому. Они – как кучка колонизаторов-европейцев посреди бескрайней площади лесов Балтики, на красивейшем корабле, где все жители – его команда.
Если бы в Феодосии был такой же кодекс дизайна и строительства, как в Ленинграде, одно его принятие и соблюдение совершило бы настоящий переворот и сделало бы наш город лучшим в Крыму.
А пока люди предпочитают праздновать, хотя поводов для празднования становится всё меньше и меньше.
Городу, как воздух, нужен нормальный государственный университет. Как раз для того, чтобы у нас сама появилась активная инициативная молодёжь. А у неё вследствие обучения здесь на очном отделении на бюджетные средства появилось бы время уделять внимание городским проблемам, вносить жизнь в город.
Но просто так университет не дадут.
У нас пока ещё очень маленькое население. Если мы ничего не сделаем, оно продолжит уменьшаться.
Инвестор из Тюмени представил в горсовет проект застройки промежутка между Феодосией и Приморским, нашим ближним пригородом. Если бы всё было сделано красиво, это был бы мощнейший импульс, который бы прекратил чёрную полосу в жизни города.
Я вновь переношусь в идеальную Феодосию.
Где от автовокзала - до самого Приморского продолжается та самая, длинная, красивая, цветущая набережная. Где вновь ходят милые коротенькие поезда (когда-то в Приморский ходил поезд). Где сбоку стоят, выстроившись во фрунт, как на Новом Арбате, высокие красавцы-дома, окружённые парками. Где стоят санатории и лечатся на грязевом озере. Озеро следит за здоровьем людей, а люди следят за здоровьем и видом озера, чистят его от мусора и следят за связью между озером и морем.
Но вот наши высокопоставленные трусы снова испугались.
Человек с деньгами убежал.
Идеальный город стал ещё дальше.
Будто стоишь за стеной кафе, на улице, под дождём.
В ресторане сидит красивая девушка и пьёт кофе. Рядом вроде бы никого нет. Ты пытаешься рассмотреть её поближе, прижимаешься к стеклу, но она отворачивается, и ты замечаешь, что к ней подходит её парень.
Вот так это выглядит со стороны.
В городе немало и людей, которые, как и я, хотят городу лучшей судьбы. Однако многие из них отчаялись и превратились в чудаков.
Такие городские сумасшедшие нередко пытаются совершить дерзкие попытки заявить о себе. Они печатают листовки, они приходят на городские собрания… Всё бесполезно, но волей-неволей возникает вопрос – почему, когда инициатива, творческий порыв и желание сделать город лучше перестали быть нормой и почти перешли в разряд сумасшествия?
Пока у нас даже вывеска на городской администрации написана с описками, о которых администрация уже давным-давно извещена. Мне три года назад присылали письмо, что описки приняты к сведению и будут устранены, а ничего не сделано до сих пор.
Одно такое явление – человек огорчён.
Два таких явления – человек раздосадован.
А три таких явления – и это уже не феодосиец, а житель какого-то другого, более успешного и открытого города.
Несмотря ни на что, я пока ещё люблю свой город.
Правда с каждым годом эта любовь уходит из практической среды и переходит в среду символическую, обесцвечивается.
Такое ли со всеми другими старыми городами? Старость ли это?
Нет.
Я был в Керчи, и Керчь за последнее время весьма похорошела и постройнела.
Много и других старых и прославленных городов находят рецепты, как им выжить и продлить свой век в эпоху больших скоростей.
Мы должны вспомнить о нашем славном прошлом.
Но не должны хотеть туда вернуться.
Недавно читал статью бурятского художника. Тот жалуется – в их искусстве началось повальное «бегство к Чингисхану». При отсутствии хороших поводов для литературы на современные темы, при всём том летаргическом сне, разлитом в воздухе сейчас, литераторы обращаются к давним временам, считающимся для их народа золотым веком. И не за советом, а просто бегут туда, как в убежище, закрываются там и бесплодно мечтают.
Возможно, нам имело бы смысл вспомнить о своём прошлом. Но, делая это, надо непременно помнить и иметь смелость видеть настоящее состояние города. Все двадцать пять веков городской истории, всё наслоение и смена культур, всё это должно стать частью нового городского бренда, обращённого в будущее, и опирающегося на настоящее.
И то, что Феодосия исторически развивалась именно как порт, и то, что Феодосия была одним из крупнейших центров виноделия, и то, что именно Феодосию называли «маленький Стамбул» за её разнообразие, за объём влияния её в мире – всё это следует помнить. Следует и помнить о том, что Феодосия исторически была самым большим городом Южного Крыма, за что один из крымских ханов хотел перенести сюда столицу.
Нельзя забывать и о подвигах, совершённых в городе и его уроженцами. В том числе, о Керченско-Феодосийской десантной операции, за которую городу было присвоено звание «Город Воинской Славы».
К сожалению, до сих пор не утверждён порядок установки стеллы «Город Воинской Славы», хотя города, которым дали это звание одновременно с нами, уже свои стеллы поставили.
К числу того, чем наш город отличается от других, относятся и природные достояния.
Нам многое досталось даром, а мы это стесняемся использовать.
Есть горы и лес – но нет пешего туризма для пожилых людей по холмам, и велотуризм есть только на карте.
Во всех передовых странах и городах сначала нужно пойти на риск, построить инфраструктуру, а уже затем её наполняют пользователи. У нас же власть опять-таки боится устраивать какие-либо точки велопроката, пункты отдыха в горах для стариков, оборудованные обзорные площадки. Есть только одна площадка, с которой можно хорошо смотреть на город. Она ещё с щепетковских времён, и приходит в упадок космическими темпами. Там уже демонтировали лавки и мусорные урны, и пришла в негодность подъездная дорога.
Есть море – но далеко не везде купаться удобно, где-то до сих пор свален всякий мусор или торчит руина, которую не достали из воды и в то же время не превратили в туробъект.
У нас есть уникальное природное место, потенциал которого недораскрыт.
Вот Япония на весь мир знаменита своим храмом Ицукусима, ворота в который устроены посреди неглубокой лагуны. Во время восхода через ворота видно солнце, и при проплытии к храму через ворота человек как бы очищается и приготавливается к посещению совершенно особенного места.
Люди сделали всё это, им пришлось приложить неимоверные усилия и недюжинное воображение, чтобы понять, что это будет красиво, что это непременно должно быть.
А у нас это уже есть! Нам это уже от природы дано!
Карадаг – это уникальная природная святыня, и Золотые ворота тоже прекрасно служат цели отрешиться, когда проплываешь под ними, от всего мирского, подумать о вечном, задуматься о том, ради чего живёшь, посреди этой бессмертной красоты. Природная красота – наилучшая.
Но – ужасно – периодически раздаются голоса о том, чтобы что-то там, на Карадаге добывать, копать, уродовать всю эту красоту. Нет, этого допустить нельзя, и даже возникает вопрос – как, откуда приехали эти дикие варвары, которые не видят, где они находятся, и где они что-то собираются копать?
По-хорошему, нам надо обожествить наш город, эту замечательную землю, это море, из которого встаёт солнце, эти горы, которые не высоки и не низки, всё это буйство зелени и смешную разбросанность то, что делает эту землю живой.
Пока же всё наоборот.
К самым древним районам города относятся просто-таки с какой-то животной ненавистью, разбирая древние стены и употребляя их на постройку закрытых от всего мира высокой стеной дач, не имеющих никакой художественной ценности. Зачем живёшь тогда в Феодосии, если отгородился от неё забором и сидишь в дому, как в скорлупе?
Я хочу жить в своём городе.
Я хотел бы сделать его лучше.
Но мои усилия бесплодны без того, чтобы другие люди сами, по своей воле, а не по указке начальства, тоже бы выбирали путь феодосийца, путь человека, который хочет жить на своей родине, несмотря ни на что. Если нас будет достаточно, тогда не пропадём. Если среди нас будут люди богатые и влиятельные – тем лучше.
Если такие будут в каждом городе Крыма – Крым станет ожерельем прекрасных городов, куда будет на отдых и на любопытство съезжаться вся Европа, презрев свои предрассудки.
Не бойтесь мечтать!
Не бойтесь вести себя смело, честно и правильно!
Не бойтесь жить!
И тогда все проблемы можно решить.
Феодосия