В этой связи Маргарета и Фридрих были официально приглашены в Италию. От имени династии Веттин Маргарета ответила итальянскому графу Убертино де Ландо, руководителю партии Гибеллинов, что Фридрих Третий принимает приглашение и придет со своей свитой в Италию в 1270 году, чтобы наследовать императору Фридриху Второму [16, c.64]. Поддержать Маргарету и юного Фридриха (в 1268 году ему исполнилось 11 лет) в итальянском походе торжественно поклялись: его отец, ландграф Тюрингский Альбрехт; его дед, маркграф Майсенский Генрих Сиятельный; его будущий тесть, король Богемский Оттокар и ряд других влиятельных персон; было принято общее решение отправиться в Италию не позднее июня 1270 года [15, c.30].

​

Почитатели Штауфера Фридриха Второго по всей Европе воспрянули духом, поскольку, казалось, вступлению на императорский трон «Фридриха Третьего» уже ничего не могло помешать. Даже Ватикан не оказывал сопротивления, ибо после смерти в 1268 году Папы Римского Клемента Четвертого кресло «вице-Бога» продолжительное время пустовало. Также и нетерпимый к «штауферовским еретикам» сицилианский король Карл Анжуйский находился в это время вне границ Европы: он ушел с крестовым походом в Тунис. Другими словами, для Маргареты и ее сына ситуация складывалась со всех сторон самым наилучшим образом. Или это «включился в работу» маленький черный осколок метеорита, к этому времени, явно, уже пребывающий где-то на территории Германии в руках «германской феодалки 13-го века»?

 

В 1268–1270 годах Маргарета была полностью сосредоточена на подготовке похода в Италию. Из всех Веттинер именно она имела наибольший интерес к проведению в жизнь унаследованных ею и ее сыном возможностей и действовала соответственно активно в направлении их успешной реализации [17, c.13]. Она вела обширную переписку со всеми верными политике ее отца Домами Европы, прося их о поддержке кандидатуры его внука Фридриха как будущего немецкого короля и императора. Поход через Альпы был окончательно назначен на март-июнь 1270 года. Однако, этому судьбоносному для будущего всей Европы походу так и не дано было состояться, ибо в Доме Веттин начали происходить непредвиденные события, перечеркнувшие все планы. 

​

Так в 1269 году Альбрехт, постоянно нуждающийся в деньгах, предпринял наглую попытку разбойного нападения на своего отца, Генриха Сиятельного, и на его владения, но вовремя был остановлен маркграфом [18, c.449].  Учитывая серьезные раздоры в Доме Веттин, король Богемский Оттокар, будущий тесть «Фридриха Третьего», затеял свою «игру», направленную против наследного права Фридриха на императорскую корону, поскольку Оттокар уже видел эту заманчиво-блистательную корону на своем собственном челе. Для начала он разорвал помолвку своей дочери с Фридрихом и стал делать откровенные попытки сближения с Домом сицилианского короля Карла Анжуйского, надеясь на его помощь в своих далеко идущих планах. Маркграф Генрих Сиятельный был женат вторым браком на родной сестре Оттокара, Агнес, которую он очень любил и которая неожиданно умерла в 1268 году, что означало для маркграфа большую личную трагедию и безмерную душевную боль на многие годы вдовства [18, c.447]. После потери любимой супруги и после резкого обострения отношений с Альбрехтом маркграф Генрих Сиятельный не нашел возможным сопровождать Маргарету и своего внука Фридриха в походе через Альпы.

​

Таким образом, к июню 1270 года не имелось более объединенного блока согласных сил для сопровождения «Фридриха Третьего» в Италию. И тогда Маргарета, достойная дочь императора Фридриха Второго, приняла решение самой возглавить этот поход! В ночь на 24 июня 1270 года она с небольшой свитой доверенных лиц навсегда покинула Двор своего супруга, ландграфа Тюрингского Альбрехта [16, c.68], сознательно возложив на себя тяжелейшую ношу и ответственность, которую Веттинер не смогли или не захотели с ней разделить. Что за мужественный, целеустремленный, неординарный Дух представляла собой эта «пурпурно-рожденная», германский прообраз французской Жанны Д’Арк! Однако, большинство немецких историков видели в отъезде Маргареты со Двора Альбрехта Выродка лишь вынужденный побег несчастной, запуганной и беспомощной женщины, опасающейся за свою жизнь. Только два историка Отто Добенекер в 1915 году [15] и Герта Вагенфюрер в 1936 году [17] высказались все-таки в пользу того, что отъезд Маргареты был связан с ее политической активностью последнего времени.

​

Путь Маргареты лежал в направлении Франкфурта-на-Майне, мощного бастиона рыцарей Тевтонского Ордена [16, c.68]. Жители города встретили Маргарету с величайшими почестями как законную наследницу династии Штауфен [15, c.32-33]. Здесь она задержалась, ибо собирала для успешного похода свиту сопровождения из рыцарей Тевтонского Ордена, который обоснованно считался «домашним Орденом» династии Штауфен [19, c.54]. Рыцари Ордена охотно откликнулись на призыв сопровождать Маргарету в Италию, чтобы оказать там ей и ее сыну при вступлении в права династического наследования необходимую помощь, поддержку и защиту. Но и этим планам не суждено было сбыться. Маргарета, ослабленная величайшим напряжением всех ее сил, умерла 8 августа 1270 года в монастыре Cв. Марии Магдалены города Франкфурта-на-Майне, где и была затем похоронена [15, c.33]. Явилась ее смерть естественным следствием истощения сил или все же результатом насилия, например отравления ядом? Мы не узнаем об этом, вероятно, уже никогда. Монастырь Cв. Марии Магдалены был разбомблен во времена Второй мировой войны и позже окончательно снесен. Среди находившихся там могильных памятников не было найдено захоронение ландграфини Тюрингской Маргареты. С ее смертью шансы «Фридриха Третьего» унаследовать императорский трон и династическую корону Штауферов значительно уменьшились, а со временем - из-за полной бездеятельности Веттинер и самого Фридриха в этом направлении - были окончательно утеряны. Таким образом, с уходом Маргареты династия фон Штауфен навсегда покинула сцену европейской истории.

​

Как показало дальнейшее развитие событий, это откинуло позитивное развитие Германии и всей Европы минимум на несколько столетий назад. После смерти императора Фридриха Второго на огромных территориях государства царило полное безвластие и политический хаос. Никто не смог в полном объеме перенять его политическое и культурно-религиозное наследие. В результате почти два столетия (до 1438 года) империя была вынуждена испытывать вакуум централизованной власти. В немецкой истории этот средневековый период именуется «эпохой прыгающих (= быстро сменяющихся) королей» [20, c.360]. Таким образом, с уходом с политической арены династии фон Штауфен Европа получила вместо дальнейшего процветания прямо обратный процесс: разрушение экономики, падение уровня жизни, войны и эпидемии, резкое снижение численности населения. Даже природа отреагировала на весь этот хаос «малым ледниковым периодом», длившимся на европейском пространстве с конца 13-го до начала 19-го века [19, c.61]. Ватикан, значительно ослабленный «штауферовскими еретиками», стал укреплять посредством инквизиции, послушных монашеских Орденов и жесткой цензуры светской власти свое собственное влияние в Европе. Так здесь на долгие столетия укрепились силы Тьмы.

​

А что же Камень? Складывается впечатление, что со смертью Маргареты фон Штауфен маленький черный осколок метеорита покинул Германию, возможно, и Европу. Вместе с ним ушли успех и удача. Подобное уже случалось в истории Камня, вспомним хотя бы его «римскую» историю (см. часть 1).

​

Драматично-трагические события 1268–1270 годов не могли не оставить глубокий след в душах современников этих событий, к числу которых, несомненно, принадлежал и Наумбургский Мастер. Он сохранил для Истории главных действующих лиц этой политически-династической драмы в скульптурном цикле наумбургского кафедрального собора. Все исторические персоны здесь легко узнаваемы в каменных фигурах Западного Хора, созданных этим, бесспорно, гениальным Мастером и великим знатоком человеческих душ. Так, невозможно не узнать в скульптуре коронованной женской фигуры ландграфиню Тюрингскую Маргарету фон Штауфен, дочь легендарного императора Фридриха Второго и принцессы Изабеллы Английской. Красоту, изысканность и утонченность она унаследовала от матери; решительность, устремленность и несгибаемость воли – от отца. Кому, как не ей, настоящей «пурпурно-рожденной», более всего пристало иметь этот знак королевского отличия – корону с лилиями - на своем челе? Мы видим Маргарету определенно перед отъездом со Двора своего супруга Альбрехта Выродка. Ее непреклонный взгляд устремлен на юг, туда, где находится Италия, конечная цель всех надежд и чаяний мужественной матери «Фридриха Третьего». Приподняв правой рукой высокий ворот своего дорожного плаща до уровня глаз, она прикрывает им шею и лицо, словно бы защищаясь от неприятного холодного сквозняка с правой стороны, или, возможно, чтобы за высоким воротом скрыть горькую слезу, слезу минутной слабости…? [21, c.21].

​

Менее всего гордой дочери Фридриха Второго хотелось, чтобы эту «минутную слабость» кто-то заметил и особенно так разочаровавшие ее представители Дома Веттин. С большой долей вероятности можно утверждать, что все они также были воплощены в камне Наумбургским Мастером в Западном Хоре [3, c.224], с правой стороны от фигуры Маргареты, т. е. со стороны «неприятного холодного сквозняка». Так рядом с ней можно предположить фигуру маркграфа Генриха Сиятельного, далее – Альбрехта Выродка, далее по этой же северной стороне – ее сына, несостоявшегося «императора Фридриха Третьего» и т. д. Наумбургский Мастер не раз имел возможность наблюдать Веттинер в Наумбурге. Он сохранил их для Истории такими, какими они остались в его собственной памяти. Откровенно жаль, что до сих пор не существует специального психологического исследования более чем красноречивых взглядов, жестов, мимики «окаменевших» исторических персон Западного Хора, нет именно их группового психологического портрета. Ведь очевидно, что все фигуры здесь тем или иным образом «общаются» между собой, они, явно, «знают» друг друга и «связаны» одной общей трагической историей. Такое исследование могло бы помочь правильной идентификации скульптур в гораздо большей степени, чем иные «исторические» документы.

​

Так кого же должна была изначально представлять женская скульптура с королевской короной на челе, как не ландграфиню Тюрингскую Маргарету, урожденную фон Штауфен, о которой в средневековой Германии слагались легенды, которую Веттинер считают «Пра-Матерью» их династии [15, c.19], а весь немецкий народ – своей «национальной Иконой»? Ее скульптуре заслуженно отведено одно из почетнейших мест в Западном Хоре кафедрального собора города Наумбурга.

​

Личность Маргареты также идеально подходила бы и на роль «германской феодалки 13-го века», о которой мы знаем из писем Е.И.Рерих. Владея вместе с супругом обширнейшими территориями на восточной границе государства, Маргарета имела реальную возможность укрыть в этих владениях и особенно в принадлежавшем лично ей Пляйселанде, группу странствующих раввинов во главе с проповедником Сокровенного Знания Моисеем да Леоне от «длинных рук» Ватикана. Тем более, что именно на территориях маркграфств Майсен, Тюрингии и Саксонии действовал изданный в 1265 году Генрихом Сиятельным Закон о защите евреев [14, c.75].  Хотя подобного рода Законы имел право издавать только король или император, но во времена безвластия и политического хаоса в государстве после смерти Штауфера Фридриха Второго, маркграф Генрих Сиятельный, находясь на вершине своего могущества и власти, мог позволить и позволял себе подобные «королевские замашки». Таким образом, группа странников-раввинов находилась бы здесь как под защитой Закона, так и под личной защитой феодалки Маргареты фон Штауфен. Все в ее судьбе говорило об избранности этого Духа для особой миссии, начиная с предсказания придворного астролога перед приходом Маргареты в этот мир, через ее историческую роль «Пра-Матери» вплоть до удивительной судьбы ее скульптуры, которая даже через века имеет необычайно-притягательную силу, как никакая другая скульптура в мире. Без сомнения, Маргарета была бы весьма достойным воплощением Духа Урусвати.

​

Однако, «германская феодалка 13-го века» звалась Ядвигой (Хедвиг) Цоллерн –Дармштадтской; это имя средневековой дамы упомянуто несколько раз в книге З.Г. Фосдик «Воспоминания о Рерихах» [22]. Но энциклопедиям по средневековой истории Германии знатная дама под таким именем неизвестна. Это имя также не упоминается и в родословной династии фон Цоллерн. Нет упоминаний о нем и в истории немецкого города Дармштадта. Таким образом, официальные немецкие хроники ничего «не знают» о Хедвиг Цоллерн -Дармштадтской, феодалке 13-го века, ученице Моисея да Леоне, принявшей от своего Учителя сокровенный Камень. В письменном наследии Рерихов называется некий немецкий город Ротенбург, где в 13-м веке по приказу Хедвиг был изготовлен ларец (ковчег) и откуда он, согласно «Легенде о Камне» был доставлен Рерихам в 1-й половине 20-го века: «Храните Камень в ковчеге, привезенном из Ротенбурга», - говорится в этой Легенде [23, c.740]. Но средневековых городов с таким названием в Германии насчитывается около десятка и который из них – искомый Ротенбург, вычислить без дополнительных сведений не представляется возможным.

​

Второй путеводной нитью к «германской феодалке 13-го века» мог бы стать ученый-каббалист Моисей да Леоне, но в кратких жизнеописаниях этого человека нет упоминаний о такой встрече и, вообще, о его пребывании в Германии. Однако, как проповедник Сокровенного Знания, он многие годы своей жизни провел в странствиях; примерно в 1285 году он поселился в Гвадалахаре (Испания), где и опубликовал свои труды по Каббале, в т.ч. знаменитый «Зохар» [24, c.52-53]. Не исключено, что маршрут странствий Моисея да Леоне однажды все-таки пролегал через Германию; по времени это реально могла быть вторая половина 13-го века, ибо ученый-каббалист умер в 1305 году [25, c.678]. Дата его рождения весьма спорна: в одних источниках она, вообще, не указана; в других – называется «примерно»1240 год [25, c.678], в-третьих – «около» 1250 года [24, c.53]. Рерихи, рассказав о встрече германки Хедвиг фон Цоллерн с Моисеем да Леоне, скорее всего, приоткрыли одну из доселе неизвестных страниц жизни странствующего проповедника. Судьбоносная встреча Учителя и его германской ученицы реально могла бы состояться во второй половине 13-го века. Но это, собственно, и все, что можно было бы вывести из скупых сведений о загадочной средневековой даме. Одно несомненно, что Хедвиг Цоллерн-Дармштадтская — это также реальная историческая личность, одно из воплощений Индивидуальности Урусвати в 13-м веке, которая пришла в этот мир с особой миссией, о чем говорит ее знакомство с Моисеем да Леоне и владение легендарным Камнем. Но жизненный путь Хедвиг, к великому сожалению, остался в тени немецкой средневековой истории. Возможно, когда-нибудь все-таки откроются новые источники информации как о Хедвиг фон Цоллерн, так и о Маргарете фон Штауфен, и мы будем иметь возможность узнать о них гораздо больше, чем знаем сегодня.

​

Так, например, напрашивается интереснейший вопрос: могла ли Маргарета быть знакома с Хедвиг и, таким образом, через нее также иметь отношение к Камню? Ведь скульптура Маргареты в 1-й половине 20-го века удивительнейшим образом «откликнулась» на посылки Камня и «ожила», благодаря им. В принципе, да, могла. Как известно из истории, династия Цоллерн относилась к числу сторонников правящей династии Штауфен и, более того, обе династии были связаны родственными узами. Таким образом, Хедвиг фон Цоллерн вполне могла бы принадлежать, например, к избранному кругу придворных дам и (или) доверенных лиц Маргареты фон Штауфен, вместе с которыми она покинула в 1270 году Двор своего супруга. Исторические сведения того времени об окружении Маргареты отсутствуют. Вторая возможность их знакомства и сближения могла бы иметь место во время пребывания Маргареты во Франкфурте-на-Майне, т.е. в непосредственной близости от Дармштадта. Хедвиг, явно, была наслышана о Маргарете, ее устремлении в Италию и, возможно, со своей стороны предпринимала определенные попытки посильной помощи… Но все это, конечно же, относится только к области чисто теоретических предположений и требует дальнейшего тщательного изучения.

​

Личность Штауфера Фридриха Второго до середины 20-го века с подачи Ватикана считалась в Германии «персоной нон-грата», поэтому историки всячески старались обходить стороной это имя и все, что было или могло быть с ним связано. Собственно, и личность Маргареты фон Штауфен относилась к табу-темам немецкой средневековой истории. По всей вероятности, ее «каменному воплощению» в Западном Хоре удалось «выжить» как раз-таки, благодаря фальшивым именам (Ута/Реглинда), под которыми скульптура была столетиями «спрятана». Также, впрочем, как и скульптуры других исторических персон данного цикла до сих пор «прячутся» за фальшивыми именами «первых донаторов Церкви 11-го века». Наумбургский Мастер, зная кого именно он должен был увековечить в камне, предвидел «нелегкую судьбу» этого цикла. Поэтому 10 из 12-и скульптур полностью интегрированы в архитектуру Западного Хора, являясь неотъемлемой частью его несущих колонн [11, c.166]. Таким образом, любая попытка уничтожения каменных фигур или хотя бы части из них означала неминуемое обрушение купола Хора на головы разрушителей. Думается, что именно это гениальное решение скульптора-архитектора, называемого Наумбургским Мастером, позволило скульптурам «выжить» в сложные времена «темного» Средневековья.

​

60-е годы 20-го столетия считаются временем Ренессанса династии Штауфен и прежде всего – личности императора Фридриха Второго. Его имя, его государственная величина, политическая и культурная деятельность на европейском пространстве, высокая степень его образованности, интеллигентность получили в послевоенной Германии новую историческую актуальность и широкое признание. Так, этот выдающийся человек своего времени превратился из «Антихриста» в «первого настоящего европейца 13-го века», в «непревзойденно-гениального государственного деятеля на немецком императорском троне» [12, c.345]. Сегодня с его имени официально сняты все табу, однако, как ни странно, многие немецкие историки по-прежнему осторожничают с признанием «исторической величины» Штауфера Фридриха Второго, задаваясь вопросом: можно ли в «серьезных» академических кругах считаться «серьезным» ученым, отступив от старых «правил игры», и, кстати, не только в отношении династии Штауфен, но и касательно Тевтонского Ордена, а также и личности Наумбургского Мастера [26, c.478].