СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Выпуск
1
12 марта, 2018 года
ВЕСТНИК КУЛЬТУРЫ 40
ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ АСТРОНОМОВ
Павел Тупицын. Любитель астрономии, г. Иркутск
Эрнст Вильгельм Темпель
1
Искусство видеть
Наши глаза познавать не умеют
Природу предметов,
А потому не навязывай им
Заблуждений рассудка.
Тит Лукреций Кар, «О природе Вещей».
Многим любителям астрономии знакомо это имя. Пика своей популярности в современнойистории оно достигло летом 2005 года, когда водноимённую комету врезалась рукотворная медная болванка. Образовался кратер, а выброшенные материалы увеличили блеск кометы, дав эффект, похожий на естественную вспышку.
Глядя на короткую биографию астронома, который открыл комету, легко представить образ обычного астронома девятнадцатого века. Уважаемый бородатый профессор, вещающий с кафедры о небесной механике, а после наблюдающий в окружении учеников на новенькой флорентийской обсерватории.
Но всё было иначе. От отсыревших стен эхом отдавались одинокие шаги. Ночью, под деревянным, медленно сгнивающим куполом, не по годам седой астроном... рисовал. У него не было ни помощников, ни учеников, а каждый номер астрономического журнала он открывал в ожидании колкой критики коллег. Как же так?
Храм
Статья не начнётся, как обычно, с подробного описания предков. Они известны только местным краеведам. Скажем кратко: происхождение из крестьян. Сама фамилия астронома переводится как «храм». Девятнадцатый век открыл дорогу в будущее многим детям простых людей, избавив их от судьбы, предопределённой происхождением.
Эрнст Вильгельм Леберехт Темпель родился 4 декабря 1821 года в Нидеркуннерсдорфе, Лузация, королевство Саксония. Его отца звали Кристиан Готлиб, а мать – Иоганна Кристиана, в девичестве Зоннтаг. Будущий астроном был последним, двенадцатым ребёнком, и одним из семи выживших. Здоровье матери было подорвано, и когда мальчику исполнилось всего три года, она умерла. Навсегда лишённый материнской любви ребёнок рос замкнутым и недоверчивым.
Сын крестьян, иногда приторговавших шерстью, пошёл в сельскую школу в восемь лет. Здесь ему впервые повезло встретить хорошего человека, который изменит его жизнь к лучшему. Им был двадцатисемилетний учитель Йохан Кизевальтер. Он был увлечённым науками человеком, и среди них особенно уважал астрономию.
После своих уроков он охотно знакомил местных детей с небом, рассказывая о его чудесах и истории его изучения. Не чуждый искусству, учитель первым заметил у своего ученика, Вильгельма, талант к рисованию. Впечатлительный мальчик схватывал увиденное на лету, он отличался особе- нно хорошей памятью. Учитель всячески поощрял талант и взращивал его. Отец Вильгельма, видя, как сын тратит силы и время на бессмысленное рисование и звёзды, усердие учителя не оценил. Но и занятий не прервал. Возможно, в глубине души он надеялся, что это спасёт сына от крестьянской доли – трудиться в поте лица ради куска хлеба.
В четырнадцать Вильгельм окончил школу. Ниже среднего роста с пухлыми щёками и короткими пальцами юноша брался за ту работу, которая попадалась. Он был садовником, сторожем, помогал монахам собирать пошлины. Благодаря им Вильгельм смог устроиться работать звонарём. Несколько месяцев колокольный звон, разносившийся над родными местами, был заботой Темпеля. С той же колокольни учитель и ученик наблюдали звёзды.
Темное ночное небо, приятные беседы о великом и малом на этом свете, прозрачные как слеза ночи зажгли в душе Вильгельма тот огонь, который ничто уже не погасит. В пятнадцать лет, по совету учителя, крестьянский сын отправился в Мейсен, изучать литографию. Так его главный талант, талант художника, не пропал бы, а стал средством заработка. Это казалось идеальным выбором. Эта профессия тогда подходила к своему расцвету. Гравировка медных пластин и печать с них иллюстраций была предшественницей фотографии. Книг с каждым годом выходило всё больше, типографии росли как грибы после дождя.
Курс обучения длился три года. Учитель Кизевальтер не увидел, как Темпель закончит обучение. В 1840 году он умер в возрасте всего 38 лет. Ученик горько оплакивал смерть наста - вника и друга.
2
«Это был мой
университетский курс...»
В следующем году Вильгельм отправился в Копенгаген вместе с Юлиусом Штайнмелем как его подмастерье. В городе он остановился у своего дальнего родственника Мартина Леманна. Столица Дании в это время переживала золотой век культуры. В ней творили поэты, писатели, учёные и философы. Тут и там возникали кружки молодёжи, подража- вшие своим кумирам. Членом одного из них и стал молодой, несколько застенчивый литограф.
Погружение в мир искусств и наук в компании единомышлен - ников позволило Вильгельму раскрыться. Среди своих товарищей он был раскрепощён, открыт и весел. Его умение подмечать детали, умение быстро учиться новому позволили ему завоевать любовь и уважение. Талантливый молодой человек писал стихи, переводил их с датского языка, рисовал картины и портреты. С тех пор по - настоящему Темпель стал ценить музыку и литературу.
Порой он с интересом посещал старое здание Копенгагенской обсерватории. Едва перешагнувший порог двадцатилетия, он был счастлив и полон сил. Датские друзья будут поддержи - вать с Вильгельмом связь долгие десятилетия и иногда приезжать в гости. Дружба юности навсегда останется в их сердцах. Три проведённые в Копенгагене года Темпель будет называть своей университетской карьерой. В двадцать четыре, поднаторев в литографии, Темпель встал на свой путь, независимый от Штайнмеля. Молодой человек отправи- лся в Христианию, ныне Осло, «познавать народы». Но, видимо, он поддался силам фантазии, и по приезду туда был разочарован тем, что увидел. Вскоре он покинул Скандинавию и вернулся в Саксонию. С этого момента богиня истории на несколько лет теряет его из виду.
Из тьмы к свету
Вероятно, он был занят поисками работы, своего места в жизни и своей веры. Можно предположить, что суровость протестантских служб и унылость храмов претили его душе художника. Сердце литографа обращалось к католичеству. Его воображение пленяли богато украшенные, красочные храмы, его мечтой стала поездка в Рим. Центр католического мира годами наполнялся произведениями лучших мастеров.
В 1850 году немецкий литограф приезжает в Рим. Но по какой-то причине, то ли высокой конкуренции, то ли высоким ценам, не задерживается в желанном городе надолго. Вильгельм уезжает в другой город, с не менее богатой историей и культурой, в Венецию. Славный вековыми традициями книгопечатания город был удачным выбором. Темпель нашёл, наконец, место для жизни и работы. Одними из близких друзей на новом месте стала семья хранителя дворца дожей. Спустя полтора года после приезда Вильгельм принял католичество и женился на дочери хранителя, Марианне Гамбини. Ему было тридцать лет. В пятидесятые годы, стараясь укрепить своё положение, Темпель пытался устроиться рисовальщиком в несколько институтов. Но всюду получал отказ из-за отсутствия академического образования. Подобная история ещё не раз повторится в жизни талантливого литографа.
Доход молодой семьи зависел от того, сколько медных плас - тин и по какой цене с может сделать Темпель. Конечно, его ценили ботаники и географы, но приходилось много работать. Требовательный к себе, литограф работал старательно, тща - тельно, но медленно. Систематическая нехватка денег надолго станет причиной беспокойства и без того склонного к тревоге, меланхоличного Вильгельма.
Не оставляя попыток найти место со стабильным доходом, венецианский литограф писал в обсерватории, интересуясь не нужен ли им рисовальщик. Спустя двадцать лет он не забыл уроков астрономии Кизевальтера и с удовольствием наблюдал небо невооружённым глазом. Так, через письма, случилось знакомство с Бенджамином Вальцем, директором Марсель- ской обсерватории.
Он работал там уже двадцать лет и был вдвое старше Вильге- льма. Он был по образованию инженером и увлекался кометами. На его обсерватории продолжались поиски комет, традицию которых заложили здесь Понс и Мешен. После открытия Астреи и начала активного поиска малых планет, Марсельская обсерватория к ним присоединилась. Вальцу приписывали даже два открытия астероидов, но это успех его помощников. Через несколько месяцев переписки он пригласил литографа к себе.
3
Марсель I
Несмотря на большую разницу в возрасте, между Темпелем и Вальцем сложились тёплые, дружеские отношения. Директор стал не столько начальником, сколько наставником и покрови-вителем. Несколько месяцев в 1856 и 1857 годах провёл литограф и любитель астрономии в Марселе, занимаясь рисованием карты неба. Тогда же задумался Вильгельм и о приобретении собственного инструмента. Он написал письмо баварскому оптику Карлу Штайнхайлю, интересуясь ценами на рефрактор с диаметром линзы в 3-3,5 парижских дюйма (8,1-9,5 сантиметров). Узнав об этом, Вальц убедил младшего коллегу поберечь деньги и великодушно разрешил пользоваться инструментами обсерватории. Среди них, в частности, был кометоискатель на специальной монтировке. Остаться в Марселе навсегда Темпельпочему-то не смог. В следующем году он уже работал в Болонье. Отношения с местным директором, требовательным и жестким Лоренцо Респиги, вероятно, не сложились.
Сохранилось письмо Темпеля от имени Респиги всё тому же Штайнхайлю, о приобретении рефрактора с диаметром объектива до 16,2 сантиметра. Уже после ухода помощника, Лоренцо стал обладателем этого прекрасного инструмента. Вернувшись в Венецию, литограф написал баварскому оптику уже сам, о своём телескопе. Он таки решился его купить. Переговоры длились до осени. Небо тогда украшала велико- лепная комета. Открывший её Джованни Батиста Донати мгновенно прославился.
Мысль, что, возможно, выпадет счастье повторить этот успех, не давала покоя. Астроном-любитель выбрал себе телескоп с
диаметром главной линзы в 10,8 сантиметра и трубой в 162 сантиметра длиной. В комплекте шёл набор из шести окуляров с увеличением в 60, 80, 120, 180 и 240 крат. Так же был окуляр прямого зрения, для наблюдения наземных объек- тов. В дополнение, с выходом нового прейскуранта, венецианский астроном-любитель заказал солнечный фильтр, окуляр в 300 крат и ещё два широкоугольных. Первый имел 40 крат, второй – 24, имея при этом поле зрения около двух градусов. Это было особенно хорошо для поиска комет.
Всё это обошлось в 400 южно-германских гульденов. Годовой зарплаты Сбережений Вильгельма не хватило, и, вероятно, часть денег вложила Марианна. Чтобы сэкономить, литограф заказал простенькую альт- азимутальную монтировку у местного столяра. В декабре 1858 года тридцатисемилет- ний Вильгельм Темпель стал счастливым обладателем собственного телескопа. С этим инструментом он будет наблюдать тридцать лет и сделает основную часть своих открытий.
Через месяц мучительного ожидания была готова и монтировка. В январе Темпель начал наблюдения, вступив на путь, который должен привести его к славе и достатку.
В небо и в спор
Венецианское небо, ещё не испорченное светом фонарей, было морем, в которое астроном-любитель окунулся с головой. Он был снова, как в первый раз, очарован звёздами и
не мог оторваться от телескопа. Астроном писал своему двоюродному брату в Саксонию, что наблюдал с семи вечера до четырёх утра, несмотря на холод и сырость. Аведь днём нужно было не только отсыпаться, но ещё и работать, зарабатывать деньги. Такой напряжённый темп не мог не сказаться на здоровье.
Болея, Вильгельм размышлял, что лучше всего было бы найти покровителя, чтобы он финансировал его исследования небес. Чтобы он мог использовать свои знания литографии только для собственных наблюдений, а не для заработка. Просьбу о поиске подходящего человека он также отправил Хаммелю. Правда чтобы его согласились поддерживать, нужно было сделать какое-то яркое открытие.Пока ситуация зависла в неопределённости, пришло письмо из Марселя. Вальц звал снова поработать в обсерватории, и обещал дать место для телескопа под куполом. Однако, работа не была связана с наблюдениями, он снова должен был рисовать карты. Темпель не поехал.
2 апреля, спустя всего три месяца своих наблюдений, астроном нашёл свою первую комету. Сегодня она носит обозначение C/1859G1. Но это открытие не стало громким. Комета была для этого слишком слабой. Поиск должен быть продолжен. Изучая небо, Темпель выбирал совершенно разные объекты для своих зарисовок. Сохранились его рисунки планет, Луны, туманностей, комет. И однажды, зарисовывая Плеяды, яркое и знаменитое рассеянное звёздное скопление, литограф увидел нечто необычное. Около одной из звёзд, Меропы, был кометообразный объект. Как будто голова кометы была рядом со звездой. Наблюдения последующих октябрьских ночей показали, что объект неподвижен. Значит, это туманность! Но о ней Темпель ничего не читал и даже не слышал.
Глаза не обманывали, звезда была укутана в тонкую пелену. Объявление об открытии вызвало недоверие профессио- налов. За два с половиной века телескопических наблюдений одного из самых популярных объектов неба никто никакой туманности там не видел, или, по меньшей мере, никто о ней не сказал. А тут пришёл любитель со скромным опытом и открыл её. Профессионалы отнеслись скептично. Тем более, что их телескопы, существенно превосходившие рефрактор венецианского литографа, как по размеру, так и по увеличению, никакой туманности не показывали. Или она была значительно меньше, чем описанная первооткры- вателем.
3
Конечно, опытные наблюдатели сегодня безошибочно скажут, что дело в поверхностной яркости. Ключом к успеху астро- нома-любителя были подходящая апертура в сочетании с низким, всего 24 раза, увеличением. Облегчил достижение задачи и зоркий глаз художника, улавливающий тонкие детали и самые слабые переходы света. Обрушившаяся на Темпеля волна критики его сильно расстроила. Он был готов показы- вать туманность всем сомневающимся. Он видел её, он знал, что она там. Но его не слушали, и даже потешались над неза- дачливым любителем, предполагая, что он принял за туманность «призрак», блик внутри трубы телескопа.
Так произошло первое столкновение между Темпелем и дипломированными астрономами с большими телескопами. Этот конфликт не угасал ещё долго, раня душу литографа снова и снова. В начале восьмидесятых годов фотография докажет, что правда была на его стороне. Более того, туманность вблизи Меропы только самая яркая часть огромного комплекса газа, в который погружено всё скоп- ление.
Имея за плечами открытие кометы и новой, уникальной, туманности, Темпель считал, что достоин большего. Зная о реформах и вакансиях в столичной обсерватории, венециан- ский литограф отправился в Париж. И кто знает, как изменилась бы история астрономии и жизнь самого астронома, если бы директором обсерватории был тогда кто-нибудь другой. Но тогда всем железной рукой правил Урбен Леверье. Вычисливший Нептун был великим теоретиком небесной механики и человеком с очень тяжёлым характером.
Узнав о достижениях Темпеля, убедившись в его слабых знаниях теории, он похвалил его как наблюдателя, но в работе отказал, формально сославшись на отсутствие высшего образования. Темпель стал одним из многих людей, чьи наде -
жды походя разбил глава французской астрономии. Венецианскому литографу, поистратившемуся в дороге, ничего не оставалось больше, как принять предложение Вальца. Конечно, о наблюдениях под куполом можно было уже забыть. Астроном должен был рисовать карты, уточнять положения малых планет и удовлетвориться наблюдениями со своим телескопом с террасы. Так, в марте 1860 года Темпель снова начал работать в Марселе.
Марсель II
Уже через несколько месяцев работы астроном разочаро- ванно напишет на итальянском, что ему опротивело наблюдать астероиды, а к их поискам он потерял всякий интерес. Причина была в том, что на обсерватории использовались карты, сделанные не в экваториальных, а в эклиптических координатах. Это не только сбивало при наблюдениях, но и требовало постоянного пересчёта при обработке. Автором их был Жан Шакорнак, астроном-любитель, бывший на два года моложе Темпеля. Он был неудавшимся торговцем и часто менял женщин, чем вызывал осуждение более консервативных коллег. К этому времени он открыл несколько малых планет.
В июле Вильгельму Темпелю выпала возможность принять участие в экспедиции по наблюдению солнечного затмения. Похвала его как рисовальщика привлекла внимание двух итальянских астрономов, проезжавших через Марсель в Испанию, к месту наблюдения. Это были флорентиец Джованни Батиста Донати, тот самый, прославленный кометой, и директор Миланской обсерватории, старый астроном Карлини. Понимая ценность фиксации каждой мелочи, они взяли Темпеля с собой. И они получили неожиданный результат. Рисунок, сделанный за считанные минуты полной фазы, запечатлел то, чего другие не заметили.
Солнечная корона, на отдалении от диска имела форму вихря. Фотографии не смогли запечатлеть эту тонкую структуру, и Темпель снова стал автором спорного наблюдения. Хотя, некоторые говорят, что нечто подобное наблюдалось в 1733 году. В том же году, ушёл в отставку по состоянию здоровья Бенджамин Вальц. За пару лет до этого, гостивший в Марселе Анджело Секки. Римский астроном, так описал директора: «Я не могу не пожалеть старого астронома, который до сих пор лазает к своим телескопам... Он настолько глух, что не понимает никого, кроме своего сторожа, который кричит на него, уткнувшись носом в рабочее ухо. Он говорит, что всё ещё слышит бой часов, но я с трудом могу в это поверить».
После ухода Вальца, Темпель лишился его покровительства. А Марсельская обсерватория, усилиями Леверье, стала филиалом Парижской. И резон был не только в увеличе- нии собственной власти, это было частью большого плана по возрождению наблюдательной астрономии во Франции. Южная обсерватория резко улучшила бы наблюдательные возможности. Марсель планировалось оснастить новыми, крупными телескопами.
Темпель, занимавший должность помощника, не мог надеяться на повышение. В глазах Леверье, между ним и Шакорнаком не было разницы. Они даже не могли выступать перед публикой от имени обсерватории: «Помощники – не астрономы». Видя талант наблюдателя, он, тем не менее, презрительно отзывался о работе по поиску комет. «Они способны только блуждать по небу, надеясь на случай», - писал Урбен. Тем более, были и новые молодые люди, имевшие профессиональное образование, которых он приметил. Живя в маленькой комнате при обсерватории, ему хотелось только человеческих условий и доступа к телескопам, как при Вальце. Но теперь начальником был Шарль Симон. Проводник воли директора Парижской обсерватории был математиком по образованию, автором нескольких учебников. Шарль был на три года младше Вильгельма, но благодаря образованию и положению тот мог смотреть на него сверху вниз.
Стоит ли говорить, что обещая уголь, масло для ламп, даже переселить рисовальщика, он попросту обманывал его. Лимит постоянно сокращался, Симон делал вид, что забыл про уголь. Это служило причиной регулярных конфликтов, обычно сдержанный Вильгельм выходил из себя. Жить часто в холоде или темноте, не имея права на наблюдения, было невыносимо, и с каждым днём становилось всё хуже.
(Конец первой части)
