Людмила Шапошникова

​

​​​

Жанна д'Арк: одна из

седмицы​​

Жанна д*Арк

...Старинный дом, в котором находится музей Жанны д'Арк, был совсем близко от площади Старого рынка, где более пятисот лет назад сожгли Жанну д'Арк. Я пересекла улицу и оказалась на этой площади. Видимо, с того времени она изменилась, и назвать ее площадью было трудно. Небольшое пространство Старого рынка было стиснуто на­ступившими на него домами, и последние следы самою рынка давно исчезли. Отсюда хорошо было видно каменное кружево Руанского собора и какие-то остатки строений. Чуть в стороне от центральной части площади я увидела высокий крест и поняла, что это место костра Жанны. Я подошла поближе и никак не могла себе представить, как можно было здесь, на плошали Старого рынка, сжечь одну из выдающихся и героических лич­ностей в истории Франции – святую Жанну. В мою голову такое не укладывалось. Поч­ти рядом с памятным крестом стоит какое-то современное здание, на которое я cpaзy не обратила внимание. Здание оказалось церковью, посвященной Святой Жанне. Здесь, на этой площади, каким-то странным образом сошлись во времени две церкви – одна, каз­нившая Жанну, и другая, се прославившая. И в каждой из этих церквей была своя Жанна д'Арк – одна еретичка и преступница, а другая – святая. И две церкви и две Жанны сошлись воедино на этой многовековой площади. Я вошла в церковь Святой Жанны, представляющую собой просторное помещение, с окнами, украшенными прекрасно вы­полненными витражами. В самой церкви никого не было, и я, увидев у входа скамей­ку, присели на нее. И почему-то именно здесь столкновение в веках двух церквей и двух Жанн не давало мне покоя. Что все-таки за всем этим стояло? Какая историческая ло­гика породила это единение-столкновение? И тогда я поняла, что на эти вопросы могут ответить только материалы инквизиционного суда Франции ХV века. До этого момента я была уверена, что у Жанны была лишь одна миссия – метаисторическая, связанная с проблемой Столетней войны. Но то, что эта миссия включала в себя проблемы христи­анской Церкви как таковой, я поняла только тогда, когда сидела в церкви Свитой Жанны по соседству с местом ее страшной казни. Что Церковь к этой казни была полностью причастна, в этом не было никакого сомнения. У той Церкви, которая вместе с англича­нами казнила Жанну, была своя духовная концепция, выявленная во всей своей силе и яркости инквизиционным судом. Эта концепция сквозила в каждом вопросе неправед­ных судей, в каждом их деянии и в каждом их поступке.

​

«– Жанна, во что вы верите больше, в ваши Голоса или в Церковь? <...>

– Верю в мои Голоса больше, чем в Церковь. <...>

– Если бы Церковь... объявила вам, что откровения ваши от дьявола, послушались бы вы Церкви?

– Нет, я послушалась бы Господа нашего Иисуса Христа, чью волю я всегда исполняла.

– А если бы Церковь приказала вам сделать не то, что вы считаете волей Христа?

– Я послушалась бы все-таки Христа» (Мережковский Д. Жанна д'Арк. С. 18).

​

И судьи решают, что этих ответов Жанны «достаточно, чтобы поколебать всю власть Римской Церкви» (Там же).

То, что мы узнали из этих вопросов и ответов, свидетельствует о четкой концепции церковников: Церковь выше космической силы, с которой Жанна была связана, учение Церкви выше учения Христа, а папа Римский – наместник Бога на земле» – спокой­но Его заменяет во всех Его делах и космическом творчестве. Судьи, следуя церковной концепции, явно ставят все с ног на голову. Они обвиняют Жанну в ереси, тогда как сами являются настоящими еретиками.  Этот инквизиционный процесс со всей ясно­стью выявляет состояние христианской Церкви. И здесь вторая миссия Жанны разворачивается со всей своей силой – любой ценой показать отступление Церкви от Высшего, от космических законов, от Истинности духовною пути. Можно назвать главные причи­ны такого церковною искажения. Первое – это низкий уровень сознания церковников, их духовная малограмотность и невежественное мышление. Второе – церковное стрем­ление к монополии на Истину. Монополия на Истину достигается любой ценой, и ее кульминацией является беспощадная инквизиция, которая ни к Высшему, ни к учению самого Христа не имеет никакого отношения. За монополией на Истину стоит земная жажда власти и, в первую очередь, власти церковной, которая, как показал церковный суд над Жанной д'Арк, концептуально возвела Церковь на ложные высоты, затмевающие истинный духовный путь космической эволюции человечества.

​

В этом состоянии христианской Церкви ее суд над Жанной, живой связью с Выс­шим, оказался ареной столкновения низшего с Высшим, земного с небесным, бездуховности с высокой духовностью, невежества с истинным знанием, Тьмы со Светом, Зла с Добром. И в этом суде Тьмы Жанна была осуждена за живую связь с Высшим, за уче­ние Христа, за неподчинение власти невежественной Церкви.

Метаисторическое творчество Жанны было удивительно прекрасным, и можно сказать, что во Франции XV века метаистория в лице Жанны командовала историче­ским процессом. Именно ее творчество было причиной этого исторического процесса и поэтому его результат, пройдя через века, оказал значительное влияние на нашу совре­менность. В этом отношении Жанна законно стоит в созидательном ряду творцов метаисторического процесса на Земле.

​

Много лет спустя, в 1979 году, Франция отметила 550 лет со дня освобождения Орлеана от английских захватчиков. По улицам города на белом коне проехала Жан­на д’Арк, за нею – рыцари, закованные в латы. Развевались знамена Столетней войны. И, осененные ими, прошли воины. Жанну д’Арк и ветеранов Второй мировой войны связывала одна и та же дата. 8 мая 1429 года и 8 мая 1945 года. 550 лет и еще 34 года. Две годовщины. Одна – освобождение Орлеана, другая – освобождение Франции от немец­ких оккупантов. Две совпавшие даты. Каждое совпадение имеет свою закономерность. В нем странным образом проявляется взаимодействие Прошлого, Настоящего и Будущего.

​

Дом, из которого ушла Жанна, чтобы ценой своей жизни спасти Францию, был разрушен бомбой последней войны. Орлеан во время Столетней войны был последним бастионом французов. Демаркационная линия этого бастиона прошла по Луаре. Тогда эту линию определил позорный договор, заключенный с англичанами в Труа француз­ским королевским двором. Двор предал Францию. По той же Луаре пройдет и демар­кационная линия, разделяющая германский рейх и петеновскую Францию. А.Ф.Петен не заключал договора в Труа. Он заключил его в другом месте. Петен предал Францию в 1940 году. Опять совпадение.

​

Жизнь Жанны д’Арк была стремительной, героической и трагической. История не знает другого такого примера. В семнадцать лет она покинула дом, в девятнадцать, пре­данная своим королем, сгорела на костре. Сгорела за Францию, за два года успев из­менить ход Столетней войны в пользу своей страны. Ее судьба была похожа на судьбу звезды. Она ярко вспыхнула на небосклоне Столетней войны и была разрушена преда­тельством. Но света ее хватило на века.

​

Из беседы с мсье Шаро, хранителем Дома-музея Жанны д’Арк: «...когда француз­ские солдаты проходили мимо этого домика (Жанны д’Арк. - Л.Ш.) в 1870 году, по­том в 1914 году, потом в 1940 году... это я уж и сам помню... так они отдавали честь Жанне д’Арк. Они шли защищать Францию... И всегда в одну и ту же сторону: к не­мецкой границе» (Сабов А. Жанна д’Арк и Европа // Новый Мир. 1980. С. 302).

​

Жанна не только освободила Францию от англичан, но и сделала еще такое, что не сразу было замечено ее современниками. Она пробудила в своем истерзанном Сто­летней войной народе высокий дух национального самосознания. Трудно не согласиться со словами: «...в пробуждении французского национального самосознания Жанна д’Арк сыграла решающую роль» (Там же. С. 191).

Именно это самосознание заставляло французов в 1940 году уходить в маки (Французские партизаны), чтобы продолжать борьбу против фашистских оккупантов. Именно это самосознание двигало Шарлем де Голлем, когда в далекой Африке он собирал отряды «Свободной Франции» и заключал союз с антифашистской коалицией. «У человечества не так уж много об­щепризнанных героев, снискавших любовь разных народов; Жанна д’Арк, несомнен­но, одна из них. Такие имена-символы, будто исторический код, зашифровывают в себе историю, дух, характер нации, легко передаются от народа к народу, помогают им луч­ше узнавать и ценить друг друга» (Сабов А. Жанна д’Арк и Европа // Новый Мир. С. 200).

Да, Жанна д’Арк действительно «зашифровала» в себе историю. И расшифровка эта длится по сей день. «Никто не имеет права сжигать Жанну д’Арк на костре». Но тог­да, в 1431 году, ее все-таки сожгли. Сожгли героиню Франции, ее символ. Посаженный Жанной на престол король остался единственным символом страны. Такова была его воля. Но символ был запятнан подлостью, человеческой низостью и предательством. Бывший дофин отдал Жанну в руки английского короля. Полгода она была заточена в башне Руанского замка. И не ее ли изобразил Рерих на картине «Пленница» (1937)? Печально опущенная голова молодой женщины, сидящей на холодном каменном полу. Тяжелая цепь, сковывающая руку. Тусклый свет льется из круглого окошка, по­хожего на бойницу башни. Каменные ступени, ведущие к выходу. Крепкая, обитая железом дверь.

Если это эпизод из жизни Жанны д’Арк, то в картине содержится предупрежде­ние. Предупреждение Франции, через три года преданной своими правителями и став­шей пленницей фашистского рейха. В полотне была зашифрована история. История прошлая, настоящая и будущая.

«Англичане поставили, — писал А.Сабов, — перед трибуналом задачу: обвинить Жанну д’Арк в ереси, возвести ее на костер и, таким образом, объявить коронацию Карла VII делом рук дьявола. Иначе сказать, снова лишить Францию короля, независи­мости, снова простереть над ней английский стяг. Это был последний бой Жанны д’Арк за Францию. Потомки знают: она его выиграла» (Там же. С.193).

Да, она его выиграла. Выиграла, когда горела в костре на площади Старого рынка. Выиграла, сражаясь с фашизмом.

Особенностью таких личностей, как Жанна д’Арк, является то, что их дела и даже смерть продолжают жить не один век и помогают людям осмыслить те общечеловече­ские идеалы, за которые эти личности боролись и гибли. Они меняют ход истории, об­легчая всегда победу светлого над темным. Они действительно «зашифровывают в себе историю» и обладают пока трудно постижимой способностью управлять этой историей, называемой метаисторией.

Жанна д’Арк сохранила для Европы Францию и помешала возникновению объе­диненного англо-французского государства под эгидой Англии. Она сохранила ту де­мократическую Францию, которая в тревожной послевоенной Европе придерживалась политики разрядки, равновесия, сотрудничества и взаимоуважения. «В разные века, - отмечал А.Сабов, — она прошла через костры, тюрьмы, расстрелы, но палачам ни разу не удалось заставить ее отречься от своей судьбы, своих идеалов.  И в этом вся Жанна д’Арк, простая и величественная, ясная и непостижимая. <...> Она была патриотом и потому была интернационалистом» (Сабов А. Жанна д’Арк и Европа // Новый Мир. С. 204).

«Никто не имеет права сжигать Жанну д’Арк». Слова простые и ясные. Но в них заложен великий смысл. Зашифрована сама история. Те, кто жег Жанну д’Арк на ко­стре, сжигали мир, сжигали человечество. «Никто не имеет права...» — написал Николай Константинович. Три красных круга на Знамени Мира. Три круга на короне скорбящей Мадонны с лицом простой крестьянки в центре триптиха. Именно Жанна д’Арк встала вместе с ним на Дозор Знамени Мира. Поэтому он и создал это полотно. Рерих пони­мал «шифр истории», умел предвидеть события и находить им точное место во Времени.

Рерих понимал не только «шифр истории», но прежде всего «шифр метаистории», которую он определял как «история помимо историков». В одном из своих очерков Н.К.Рерих писал: «Святая Тереза, Святая Екатерина, Святая Жанна д’Арк, Святой Ни­колай, Святой Сергий, Святой Франциск Ассизский, Фома Кемпийский. Эта седмица Славных, седмица великих Вестников, великих Учителей, великих Миротворцев, вели­ких Строителей, великих Судей, в них выражен поистине великий земной путь. Они трудились бесконечно. Они были здесь, здесь, на Земле, они встречались с теми же са­мыми препятствиями, с тем же самым невежеством, суеверием и нетерпимостью. Своим светлым познанием они побеждали тьму; они-то знали вечный закон, что давая, мы по­лучаем. В этом осознании, в этом созидательном труде они стали истинными Светоча­ми. Если мы принимаем название Фламбо — Светочи, это не абстракция, потому что ничто не абстрактно, это есть истинное выражение прекрасного мудрого подвига» (Рерих Н. Семь святых// Рерих Н. Держава Света. Священный Дозор. С.124-125).