СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Выпуск
1
12 марта, 2018 года
ВЕСТНИК КУЛЬТУРЫ 41
ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ АСТРОНОМОВ
Можно открыть нажатием курсора
Павел Тупицын
Эрнст Вильгельм Темпель.
Искусство видеть
2 часть
Максимимилиана
Весной 1861 года Вильгельм, наблюдая с террасы обсерватории, нашёл свои две первые малые планеты. И эта победа, эта радость открытия быстро обернулась скандалом Как будто злой рок преследовал Темпеля.Начало всему положил благородный порыв астронома. Он хотел отблагодарить создателя своего телескопа и дал ему право выбрать название для новой малой планеты. Штайнхайль в свою очередь, решил отблагодарить своего покровителя, короля Баварского и назвал малую планету Максимилиана. Это вызвало протест ряда астрономов, первооткрывателей астероидов. Лютер, Хайнд и Чэмберс написали критические статьи, обвиняющие Темпеля в том, что он нарушает традиции. Новые небесные тела должны были получать имена из мифологии, а никак не в честь правящих монархов.
Это, конечно, давняя традиция, пытаться увековечить имена и образы людей власти на небе. Но, по большому счёту, они все провалились. Галилей называл свои спутники звёздами Медичи, Кассини – звёздами Людовика. Уран долгое время называли звездой Георга, а Пиацци предлагал назвать первый астероид Церерой Фердинанда.
Было время, когда даже созвездие Ориона пытались переименовать в Наполе- она, но это уже крайний случай. Темпель яростно выступил против лицемерия своих коллег. Тот же Хайнд, найдя астероид, прозрачно назвал его Викторией. Якобы в честь богини победы, но все ведь понимали, что это подарок королеве Великобритании. К тому времени вокруг Солнца уже обращались малые планеты Евгения и Александра, названные в честь жены Наполеона III и великого немецкого учёного Гумбольдта соответственно.
Через некоторое время марсельский первооткрыватель уступил и выбрал вполне укладывающееся в традицию имя Кибела. Темпелю было суждено дожить до тех времён, когда мифологическая традиция окончательно была отринута. Прошлого исправить было уже нельзя. Темпель потерпел поражение. А что до имени... Максимилиана всё же попала на небо, но только спустя семьдесят лет, в 1932 году. Другой найденный астероид получил имя Ангелина, которое предложил старик Вальц. Это увековечивало имя руин, бывшей обсерватории фон Цаха, Нотдам-де-Анж. Это имя также не было принято без споров: стоит ли называть малую планету в честь географических мест? Даже сам первооткрыватель сомневался, писать имя Ангелина или Ангелинна.
Конфликты угнетали Вильгельма Темпеля, он их искренне не любил. Неприятие горькой пилюлей отравляло его дни. Открытия, добытые тяжёлым трудом, кажется, не хотели служить ему. Слава через скандал – это вовсе не то, к чему он стремился. Он жаждал признания, а получал только критику. Ситуацию немного скрасила Парижская Академия наук: она дала сорокалетнему наблюдателю первую в его жизни награду – Премию Лаланда. Темпель, однако, был погружён в проблемы.
Выдержав год правления Симона, астроном покинул душную атмосферу Марсельской обсерватории. Лучше уйти, чем терпеть отказы, обман и презрение. Перспектив улучшения, казалось, не было никаких. Вильгельм снял небольшой домик с садом на улице Пифагора и стал снова работать литографом. Его бывший начальник остался у власти ненадолго. Через несколько месяцев Леверье перевёл его Париж. Но и там Симон проработал всего три года.
Литограф с улицы Пифагора
Вильгельм снова стал литографом и астрономом-любителем. В год его ухода у них с женой была оловянная свадьба, десять лет прожили они вместе. Большим горем для обоих было то, что брак не принёс им детей. Их союз, как они оба верили, был заключён на небесах и поэтому был нерасторжим. Они были друг с другом в горе и радости, до самых последних дней.
В первую зиму после увольнения Темпель, среди множества других объектов неба зарисовал большую туманность Ориона. Он сам сделал для неё литографию, и проследил качество печати. Как говорится: хочешь сделать хорошо – сделай это сам.
Это был большой труд и хорошее достижение. Редактор журнала Astronomische Nachrichten, где и был опубликован рисунок, написал очень благожелательный отзыв. Петерс писал: «Несомненно, поразительно видеть, как наблюдатель с талантом к рисованию и зорким глазом отмечает мелкие детали с малым увеличением и рефрактором всего в четыре дюйма».
В августе 1862 года, наблюдая из окна своего дома, Вильгельм нашёл новую малую планету. Имя для неё выбрал директор Венской обсерватории фон Литтров: Галатея. Это открытие примечательно тем, что недалеко от места открытия была туманность. Это точно была не комета. И эта, казалось бы, малая деталь, зародила новый интерес – поиск и исследование туманных пятен. Но для того, чтобы делать это на уровне, у марсельского любителя просто не было подходящего инструмента.
Туманности, тем не менее, продолжали беспокоить Темпеля. Но иначе. Туманность, открытая в Плеядах, оставалась причиной споров. Занятый строительством новой обсерватории в Копенгагене, Генрих Луи д’Арре, высказал свои замечания в новой статье. Участник открытия Нептуна, первооткрыватель комет, глядя на туманность в Плеядах, видел, что она не совпадает с рисунком Темпеля. Она была значительно меньше. Ученик Энке с двадцатилетним опытом исследования неба, кажется, не мог ошибаться. С одной стороны, рисунок литографа мог быть лишь фантазией непрофессионала. С другой, астроном понимал, могло иметь место и другое объяснение. По его мнению, туманность могла быть переменной.
И снова Вильгельм вынужден был встать на защиту своего открытия. Он ни капли не сомневался в размерах туманности, о чём прямо и бескомпромиссно заявил Генриху д’Арре.Идею ученика Энке о переменности Темпель отверг принципиально. По его мнению, туманность – это скопление звёзд, и менять свой блеск вместе и одновременно они не могут. Он не верил в газообразные туманности. Причиной разности в зарисовках туманности марсельский астроном видел в разных инструментах и разных условиях наблюдения.
Пройдёт время, прежде чем наблюдая туманности с другими окулярами и телескопами, Д’Арре примет точку зрения литографа с улицы Пифагора о важности низкого увеличения в случае подобных туманностей. Это пригоди - тся ему при составлении каталога туманностей в созвездии Волос Вероники. Это была только часть большого спора века о переменности туманностей. К примеру, тот же Шакорнак утверждал, что открыл подобную вокруг звезды в созвездии Тельца. И она даже была введена в новый общий каталог Дрейера под номером 1988. Позже оказалось, что это ошибка.
Долг
После ухода из Марселя и новых открытий Темпель не оставлял идеи устроиться в обсерваторию. Это было его призвание, его долг. Не дождавшись хороших вестей от своего двоюродного брата Хаммеля, литограф лично отправился в Саксонию. Там он два месяца провёл в Лейпцигской обсерватории, у Карла Брунса. В трудоустройстве Вильгелм полагался на протекцию судебного чиновника и астронома-любителя Штибера. Однако, дело постоянно откладывалось. Вернувшись в Марсель, разочарованный астроном не прекращал поисков. Небо давало ему покой и надежду. И он был снова вознаграждён за своё упорство: за осень он нашёл две кометы. История второй интересней.
Уже через две недели у неё наблюдался десятиградусный хвост, а блеск ядра достиг третьей звёздной величины. Но она больше никогда не вернётся к Солнцу. Сегодня она известна как C/1863 V1. В ту же осень из окна своего дома на улице Пифагора была открыта малая планета. Но литограф опоздал. За три недели до этого её открыл американец Уотсон. Она получила номер 79 и имя Эвринома. Занимаясь поиском комет и малых планет, Темпель не оставлял без внимания астрономи -
ческие журналы. Так, однажды он нашёл заметку об открытии целых шести новых спутников Сириуса. Автор статьи, Гольдшмидт, попал под огонь разгромной критики Темпеля.
Очевидно, что за шесть спутников были приняты яркие точки в иллюзорных лучах звезды. Паразитные изображения в который раз сыграли с астрономами злую шутку. В июле 1864 года Вильгельм Темпель нашёл самую яркую свою комету. Она оказалась гораздо значительнее, чем все его предыдущие вместе взятые. Да, она также летела по параболе, чтобы никогда не вернуться. Но её орбита близко подходила к Земле.
Через месяц после открытия комета прошла в десять раз ближе Солнца. Её желтоватая голова была размером с Луну, а в телескоп кометный хвост можно было проследить на 30-40 градусов. Можно представить себе досаду ревнивого Лоренцо Респиги, который нашёл её позже своего бывшего помощника. Комета, ныне известная как C/1864 N1, вошла в историю ещё и как первая, у которой наблюдали спектр. Благодаря её яркости, это удалось сделать Джованни Баттиста Донати.
Ещё через месяц, удачливый и влюблённый в небо Вильгельм нашёл ещё одну малую планету. Петерс, редактор берлинского журнала, предложил назвать её Терпсихорой. Насыщенная ночная работа астронома шла в ущерб дневной работе литографа. Он снова попал в ту же ловушку, что и после покупки телескопа. Он мог сделать малую часть заказов, отдыхая после наблюдательной ночи. Сделавший столько открытий астроном жил, занимая деньги, жил в долг.
Слава телескопа
В какой-то момент ситуация стала настолько плохой, что Темпель написал объявление о продаже телескопа. Месяцами он носил его в кармане, не в силах подать в газету. Он ведь понимал, что это решение будет не только предательством дела, но и разочарованием для Марианны, вложившей деньги в покупку и всегда помогавшей ему. Старик Бенджамин Вальц в письме своему бывшему помощнику писал: «Это слишком жестокая необходимость – избавиться от телескопа».
Темпель снова пишет в Саксонию Хаммелю, в надежде найти на родине хоть какое-то место, хоть какого-нибудь покровителя. В своём объявлении о продаже телескопа марсельский астроном объясняет это «скорым переездом». И новое место в одной местной обсерватории даёт ему надежду. Он и правда, надеялся на место помощника Брунса. Но тот выбрал Германа Карла Фогеля, молодого человека, оканчивавшего местный университет.
Марсельский литограф окунулся в хобби, чтобы забыться. Через две недели после своего сорок четвёртого дня рождения, он получил подарок, который поначалу просто не мог оценить. Ещё одна комета, в созвездии Большой Медведицы. Слабая, но растущая.
Через три недели по ту сторону Атлантики её найдёт Гораций Туттль. Так комета и войдёт в историю: Темпеля-Туттля. Хвостатая гостья наблюдалась достаточно долго, что позволило вычислить её орбиту, путь по которой занимал треть века. Следующий раз она должна была вернуться, когда Вильгельму исполнится 78 лет
.
Спустя год после открытия этой кометы, небо озарил звёздный дождь. Не малый и редкий, а самый настоящий дождь. Тысячи метеоров вчас сгорали в атмосфере, к радости и страху жителей планеты. Вычислив орбиту метеоров, тридцатилетний итальянский астроном Скиапарелли пришёл к интересному выводу. Она почти идеально ложилась на орбиту кометы Темпеля-Туттля.
Чуть позже, расчёты, не зная об итальянце, повторил с тем же результатом Леверье. Первооткрыватель кометы-родоначаль - ницы потока Леониды попробовал воспользоваться, как ему казалось, удобным случаем и вернуться в Марсельскую обсерваторию. Новое здание, оснащённое, в том числе 80-сантиметровым рефлектором Фуко, манило его. Теперь ей руководил 30-летний астроном Эдуард Стефан.
В январе 1867 он на три дня опередил Темпеля в открытии кометы, которая сегодня носит название 27P/Стефана-Отерма. Спустя три месяца литограф открыл новую комету. Она получила его имя как единственного первооткрывателя. Когда через несколько лет она вернётся, то займёт девятую строчку в списке периодических комет. И именно она станет целью миссии Deep Impact, об её ядро ударит в июле 2005 года медная болванка. Имя Темпеля будет у всех на устах.Но после её открытия, астронома даже не взяли на работу. Там хватало молодых, энергичных сотрудников с неплохим образованием. Да и за плечами управителя Марсельской обсерватории по-прежнему стоял Леверье. Стефан был всего лишь его заместителем в Марселе. Теперь Урбен прямо называл любителя глупым и рекомендовал отказаться от вычислений таблиц для его комет. Отсутствие высшего образования дорого обошлось астроному-художнику.
Лунные и земные катаклизмы
Трудно было смириться с таким отношением. Вильгельм продолжил свой путь, не оставляя наблюдений и поисков. Так, он принял участие в активном обсуждении исчезновения лунного кратера Линней. Астроном Юлиус Шмидт из Афин обнаружил это первым. По его словам теперь вместо кратера только яркое белое пятно. Темпель, уже не первый год, делавший зарисовки Луны, подтвердил его наблюдения. Изменчивость поверхности нашего спутника не была для Темпеля в новинку. 14-16 июня 1866 года он наблюдал кратковременный красный свет на дне кратера Аристарх. Астроном считал это проявлениями «химического теплового действия».
Подобные наблюдения десятки лет поддерживали споры о лунном вулканизме. А что кратер Линней? Он на прежнем месте и никуда не исчезал. Он исчез только в глазах тех, кто хотел в это верить. Кратер был трудным объектом для инструментов астрономов, имея малый размер и будучи окружённым светлой областью. Имея диаметр всего в 2,5 километра, на отличных для своего времени картах Медлера его размер указан как впятеро больший.
Продолжая заниматься кометами, Темпель не только искал новые, но и находил старые. Он сделал восемь переоткрытий среди которых кометы Брорзена, Энке и его собственные. В 1869 году марсельский астроном-любитель нашёл две слабые, телескопические хвостатые гостьи. Вторую через 11 лет повторно найдёт американец Льюис Свифт. Комета объединит в своём имени двух людей, столь похожих.
Свифт тоже не имел высшего образования, был жестянщиком. Он тоже купил свой телескоп после тридцати пяти лет. Также как Темпель, он искал себе покровителя, но в отличие от него – нашёл. Даже двух. Он стал обладателем большой обсерватории и хорошего телескопа. В списке успешных ловцов комет он занимает с литографом-астрономом соседнюю строчку.
Комета Темпеля-Свифта после появления 1908 года была потеряна почти на сто лет. Её найдут в ходе обзора LINEAR, её имя станет тройным. Марсельский любитель астрономии за свои кометные открытия получил премию Венской Академии наук. Это была первая его награда. Первая после десятилетних поисков. Позже, он получил ещё пять премий из Вены. Вильгельм стал одним из лучших ловцов комет своего времени. Его имя вошло в очерки Фламмариона, великого популяризатора астрономии.
Десять лет, необходимые для натурализации во Франции, подходили к концу. Ещё немного, и Темпель стал бы французом официально. И в последний год, оставшийся до получения гражданства, снова всё пошло наперекосяк. Император приютившей его страны, Наполеон III, в июле 1870 года напал на Пруссию. Национализм с обеих сторон вышел из берегов. Темпель сочувствовал стране своих предков: Саксония теперь была частью Пруссии. Вскоре правительство национальной обороны в Туре выпустило декрет об изгнании «враждебных иностранцев», граждан стран, воюющих с Францией. Чуть-чуть недождавшийся местного гражданства Темпель был вынужден оставить Марсель.
Собираясь покинуть Францию, астроном писал письма соотечественникам. Он верил в единство немцев, в то, что его примут на родине. Но несколько его коллег на просьбу не ответили. Тогда впадающий в меланхолию литограф написал Генриху Луи Д’Арре. Но он тоже был меланхоликом и обидчивым человеком. Он не простил саксонскому самоучке критику в свой адрес и на просьбу изгнанника ответил отказом.
История, однако, любит пошутить. Когда Темпель искал себе новое место для жизни и работы, то же самое делал и Леверье. За свою тиранию он был лишён должности, сотрудники написали коллективное письмо об увольнении. Стареющий теоретик, отстранённый от должности в феврале 1870 года, после поражения Наполеона III окончательно лишился высокого покровительства. А ещё и своего большого дохода от кресла сенатора. Литограф начал искать прибежище не только в Германии. Среди адресатов писем Вильгельма оказался Джованни Вирджинио Скиапарелли. Одна орбита метеоров Леонид и кометы Темпеля-Туттля сближала судьбы двух учёных. Директор обсерватории Брера был на 14 лет младше марсельского искателя комет. Его предшественником был Карлини, вместе с которым Темпель наблюдал затмение в Испании.
Скиапарелли задумывался о новом телескопе для старинной обсерватории, но пока наблюдал в небольшие, меньше 3,5 дюймов, рефракторы Доллонда. Телескоп Темпеля мог стать третьим, особо ценным, инструментом. Не имея особого выбора, марсельский литограф согласился поехать в Милан. Тяжело было покидать юг Франции, места к которым привык, где было сделано столько открытий. Да и смена климата не могла хорошо повлиять на здоровье астронома.
Через север на юг
В начале 1871 года, в сорок девять лет, Вильгельм Темпель стал ассистентом директора обсерватории. Теперь литография не была единственным средством для заработка. Его хобби теперь приносило ему не только радость, но пусть и не большой, но стабильный доход. Радовало и то, что отношения со Скиапарелли были гораздо лучше, чем с Симоном или Респиги.Однако ограниченность молодого итальянского государства в средствах оттягивала покупку нового, с диаметром линзы вдвое больше, чем у нового ассистента телескопа. Множество обсерваторий отдельных территорий бременем легли бюджет единого правительства. Министр просвещения считал, что часть их нужно просто закрыть.
Каждый астроном считал, что лучшей обсерватории Италии должна стать его собственная. Но ни одна из них не подходила под критерии самой лучшей. То есть полностью быть укомплектованной нужными инструментами должного размера, находиться в хорошем месте без засветки и дыма, иметь хорошее, устойчивое здание. Решение было найдено. Построить единую, национальную обсерваторию с нуля.
Строительство обсерватории начали в Арчетри, недалеко от Флоренции, которая была тогда столицей Италии. Абсолютно новое здание для хороших инструментов. В хорошем месте. Среди инструментов был и крупнейший телескоп страны. В распоряжении директора обсерватории были бы два телескопа в 11 и 9,5 дюймов, построенных ещё до объединения Италии. Человеком, который занимался решением этой грандиозной задачи, был Джованни Баттиста Донати.
О том, насколько тяжело продвигалось дело можно судить по его словам: «Если бы у меня был враг, и он был астрономом, я бы пожелал ему заняться строительством новой обсерватории». Смета разрослась почти вдвое, выпросить у правительства средства становилось всё сложнее; архитекторы уклонялись от рекомендаций астронома; материалы подвозили не вовремя и не должного качества; против постройки протестовали местные жители. Спустя несколько лет столица Италии и вовсе была перенесена в недавно завоёванный Рим.
К моменту, когда здание было завершено, один телескоп всё ещё размещался во временном павильоне, и имел недоделанную монтировку. Денег на меридианный круг так и не нашлось, павильоны для магнитных измерений не построили. Купола над восточным и западным крылом также не были сделаны. На время крылья укрыли временной плоской крышей. Тем не менее, Донати решился в 1872 году провести церемонию открытия, надеясь привлечь внимание к проблемам. Это было уже второе открытие. Первое он провёл, основывая обсерваторию. Вопреки его планам, сыграть главную роль в мероприятии сам он не смог.
Незадолго до важного дня астроном сломал ногу. Жизнь Темпеля тем временем была намного радостней. Он открыл ещё две кометы, C/1871 L1 и C/1871 V1, в нынешних обозначениях. А осенью, на время отъезда Скиапарелли, ассистент был оставлен за хозяина.
В те дни произошла интересная встреча. С юга приехал важный гость. Обсерваторию навестил... император Бразилии. Педру II был не только государственным деятелем, но страстно любил науки. Разбирался он и в астрономии. Встреча прошла в приятной атмосфере. Темпелю всегда не хватало общения с единомышленниками. Между ними появится человеческая симпатия. Император ещё не раз приедет к ловцу комет. По возвращению на родину, Педру II объявил о награждении Темпеля бразильским орденом Розы
.
В том же году сотрудничество бывшему ремесленнику предлагает директор римской обсерватории Анджело Секки. По его мнению «такой рисовальщик мог бы творить чудеса». Но наблюдения лимба Солнца и зарисовка протуберанцев не заинтересовали Темпеля, так же как и спектральные исследования. Едва придя в обсерваторию, он снял с телескопа спектрограф Донати, тот самый с которым наблюдали его комету 1864 года, и положил его в чулан.
Вильгельм снова ищет кометы. И одна из них имела второй по краткости период обращения из известных, уступая только Энке. Она получила десятую строчку в списке периодических в 1878 году. Пользуясь принадлежностью к обсерватории, астроном опубликовал свои прошлые наблюдения, зарисовки лунного затмения, конфигураций спутников Юпитера, кометы Коджа. В 1873 году Скиапарелли получил из Флоренции письмо. Арчетри не суждено было стать свидетелем новых открытий Донати: вернувшись из Вены, он умер от холеры. Сорокашестилетний учёный так и не увидел свою обсерваторию достроенной и оснащённой нужными инструментами. Скиапарелли предло - жили стать новым директором обсерватории.
Поразмыслив, он, сославшись на семейные обстоятельства, предложение не принял. Вероятно, дело было в том, что он уже готовился к приезду нового телескопа для своей обсерватории, рефрактора Мерца с 22-сантиметровым объективом. Да и обсерватория Брера была в лучшем состоянии, чемто, в котором, по слухам, находилось Арчетри. Вместо себя он предложил своего ассистента. Знал ли Темпель о том, в каком состоянии находится здание и инструменты? Или же просто уезжал от «холодных и сырых» миланских зим? Или же его прельстила возможность использовать на своё собственное усмотрение крупнейший в Италии телескоп слинзой в 283 миллиметра?
Кто знает. Так или иначе, он принял приглашение. Перед отъездом он систематизировал все свои зарисовки небесных объектов, надеясь, очевидно, издать их, пользуясь своей зарплатой директора обсерватории. Так в начале 1875 года начался флорентийский этап жизни астронома. Астроном, всю жизнь стремившийся заполучить в свои руки обсерваторию, стоял на пороге своей мечты. Качественный телескоп с хорошей апертурой, зарплата и свобода в исследованиях, чего ещё было желать?
(Конец второй части)
