Богдана Соколова,

кандидат культурологии, Москва

 

Концептуальные

основы творчества

в философии

Живой Этики*

 

 

Есть горячее солнце, наивные дети,

Драгоценная радость мелодий и книг.

Если нет – то ведь были, ведь были на свете

И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ.

Есть незримое творчество в каждом мгновеньи –

В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.

Будь творцом! Созидай золотые мгновенья –

В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...

 

                                                                     Саша Чёрный

 

 

Что такое творчество и какие аспекты нашей жизни связаны с ним? Как оно рождается во внутреннем мире человека и какую роль играет в его духовной эволюции? Исчерпывающие ответы на эти вопросы мы, к сожалению, не найдем в книгах, отражающих современные научные взгляды на явление творчества. В культурологической литературе творчество представлено как движущая сила культуры. Однако при детальном его рассмотрении в качестве признаков (новизна, социальная значимость), по которым формулируется определение творчества, представлены исключительно его следствия. Определение творчества как «деятельности, приводящей к качественно новым и социально значимым результатам» [1, с. 336] лишено глубины и не отражает истинный смысл этого явления. Ни источники формирования творчества во внутреннем мире человека, ни его связь с процессами, которые в силу сложной природы человека-микрокосма мы можем назвать космическими, как правило, в современной культурологии совершенно не рассматриваются.

 

Ответ на вопрос о природе и истоках творчества мы можем получить в философии Живой Этики, принесенной миру ученым и мыслителем Еленой Ивановной Рерих в сотрудничестве с Великими Учителями Востока. Живая Этика вмещает в себя множество идей и концепций, одной из которых является концепция или, можно сказать, – философия творчества.

 

Согласно Живой Этике, творчество представляет собой одну из главных эволюционных особенностей как Вселенной, то есть Макрокосма, так и человека-микрокосма. «Творчество есть основа эволюционности», – сказано в книге «Община» [2, § 163]. Одной из главных задач эволюции является создание новых, способствующих усовершенствованию бытия форм, в чем принимают участие как космические силы, так и человек. В Живой Этике творчество имеет связь со многими космическими законами, среди которых такие законы, как Высшее ведет в эволюции нижестоящее, закон Иерархии, закон созвучия, закон преображения через Красоту, закон Общего Блага, энергообмена и другие.

 

Людмила Васильевна Шапошникова Без творчества, по существу, нет и культуры – как внутренней, развивающейся в человеке, так и общечеловеческой. Согласно теории, выдвинутой известным российским историком, философом и крупнейшим специалистом в области философии Живой Этики Л.В. Шапошниковой, культура является самоорганизующейся системой духа человека. Такая система, или культура, не может существовать без творчества. «…Творчество и есть та энергетическая сердцевина, – писала Л.В. Шапошникова, – без которой самоорганизующаяся система духа не может продвигаться от простого к сложному, от плотного состояния к утонченному. Творчество роднит земного человека с Богом-Творцом и указывает ему тем самым эволюционный путь в звездных пространствах Космоса. Именно творчество как явление Культуры в самом его широком смысле дает возможность сотрудничества с высокой космической Иерархией. Энергетически усиленное “языком сердца”, оно рождает для человека-творца возможность прорыва в неизведанное, в Беспредельность» [3, с. 105].

 

Мысль о том, что именно творчество сближает человека с Богом, или, по выражению П.А. Флоренского, «художественное творчество есть проявление богоподобия человеческого» [4, с. 173], проходит через наследие многих мыслителей. «…Учти, что говорит Гермес Трисмегист: человек есть второй бог. Как бог – творец реальных сущностей и природных форм, так человек – творец мысленных сущностей и форм искусства, которые суть подобия его интеллекта, как творения бога – подобия божественного интеллекта. Иначе говоря, человек обладает интеллектом, который в своем творчестве есть подобие божественного интеллекта…», – писал крупнейший немецкий мыслитель XV века, философ и учёный-энциклопедист Николай Кузанский [5, с. 99]. Спустя пять веков ему вторил другой выдающийся мыслитель, представитель русской философии, один из основателей направления интуитивизма Н.О. Лосский: «Своим творчеством тварные деятели продолжают во времени творение мира, начало которому сверхвременно положил Бог…» [6, с. 208].

 

Интересно и то, что русские символисты ХХ века отстаивали идею творчества как служения Высшему началу. Надо подчеркнуть, что связь человека-творца с Высшим началом Мироздания является важнейшей основой эволюционного творчества. Дух человека, устремленного к Высшему, получает ответный импульс, направленный на расширение его сознания, которое по своей природе тесно связано с духом. Нить связи с Высшим является «лестницей духа», по которой он восходит. В книге Живой Этики «Иерархия» мы находим такие слова: «Творчество духа соучаствует в огненном строительстве Космоса. Как же можно обособиться от всего космического творчества, когда человечество есть творческий исполнитель Космической Воли! Потому нужно развивать в себе созвучие с Высшими Силами, ибо без устремления к созвучию нет творчества. Так человечество должно утвердиться в понимании Высших Сил и примкнуть к Высшей Воле» [7, § 72].

 

Одной из основ творчества является расширение сознания человека. Это – важнейший эволюционный процесс, которому в Живой Этике уделяется большое внимание. Расширение сознания связано с накоплением жизненного опыта, который превращается в знание и становится неотъемлемой частью внутреннего мира человека. Расширение сознания происходит благодаря энергоинформационному обмену, который, как отмечает Людмила Васильевна Шапошникова, лежит в основе космической эволюции и является ее движущей силой (см.: [8, с. 10]). Именно энергообмен дает возможность получать и накапливать энергетику высоких вибраций, необходимую для творчества. Повышение энергетического уровня означает эволюционное восхождение, понижение – инволюцию. Таким образом, энергообмен играет важную роль для формирования творческого потенциала человека.

 

Творчество, как и накопление знаний, расширение сознания, тесно связано с самоусовершенствованием, с работой над своими недостатками. Из Живой Этики мы узнаем, что при работе над собой происходит замещение недостатка полезным качеством духа, которое в то же время является инструментом творчества и познания. С другой стороны, творчество является основой самосовершенствования человека, так как оно дает ему возможность накапливать необходимую для эволюционного продвижения энергетику. Также через творчество возможно осуществление познания, не случайно искусство является метанаучным способом познания, т.е. способом познания, осуществляемым через внутренний мир человека. Об одном из таких метанаучных познаний через поэтическое творчество будет сказано ниже.

 

Основой творчества является мысль (см.: [7, § 211]). Эта энергетическая субстанция – одна из важнейших категорий философии Живой Этики. Невидимая, а зачастую и отрицаемая в нашем мире, мысль представляет собой реальность в мире тонкой материи, играющей там ведущую роль. Но даже в мире плотного состояния материи мысль влияет на эту материю, она способна разрушать или усовершенствовать ее. Вспомним вышеприведенные слова Кузанского: человек подобен Богу как «творец мысленных сущностей»! Незаметно, но верно светлая мысль преображает сознание человека и поэтому играет главную роль в его расширении. Творчество человека связано с законами созвучия и магнита: во время творчества притягиваются элементы для созидания нового, и именно мысль является таким магнитом, который притягивает созвучные элементы. «Творчество привлекает творящую мощь…», – говорится в книге Живой Этики «Беспредельность» [9, § 15].

 

В этой философской системе есть понятия «мыслетворчество» и «духотворчество», которые представляют собой эволюционное творчество более высокого уровня, чем привычное нам рукотворчество. Кроме того, эволюционное творчество беспредельно, как беспредельны дух, мысль, познание. «…“Кто может указать предел человеческого творчества? – сама Беспредельность есть мерило”», – отмечается в Живой Этике [10, § 838]. Творчество, по своей глубинной сути, – это экзистенциальная особенность человеческого существа, в нем человек выражает свою личность, свой бессмертный дух и свою миссию на Земле. «…Только в творчестве остается реальность, ценность и смысл жизни», – писал поэт и мыслитель-космист Андрей Белый [11, с. 37]. При этом надо учесть, что творчество не существует без вдохновения. Само же вдохновение – это явление мира утонченной материи, оно возникает при связи соответствующей, тонкой, природы человека с Высшими сферами бытия. В состоянии вдохновения человек получает из них высокую энергетику, которую он может использовать для собственного развития, в частности для воплощения своих высоких творческих способностей.

 

Высшее творчество человека напрямую связано с его героическими качествами. Истинное, эволюционное, творчество невозможно без самоотверженности и самоотречения, оторванности от эгоистического восприятия действительности. «Менее всего творчество эгоистично», – писал русский философ-космист Николай Бердяев [12, с. 195]. Если же мы обратимся к Живой Этике, то на ее страницах найдем такие слова: «Творчество подвига подобно каждому процессу творчества» [13, § 8]. Подвиг же, как известно, альтруистичен. 

​

Высокое творчество, творчество во имя Общего Блага неизменно будет приносить человеку и высшую радость, которая, согласно Живой Этике, есть особая мудрость. «Нужно понять, что хотим пояснить радость, как нечто творческое и вдохновенное. Радость будет надежным магнитом. Мы хотим, чтобы люди поняли, где их панацея. Они могут вести лучшее, высокое Собеседование в радости. Они найдут твердых сотрудников в радости. Они захотят, чтобы Миру было хорошо в радости» [10, § 55]. Но, еще раз подчеркнем, речь идет не о мелкой, эгоистической, радости. Радость как мудрость труднодостижима, но это – необходимая ступень нашего развития. Кроме того, творчество немыслимо без свободы, и чем выше уровень духовной свободы человека, тем более эволюционно будет его творчество, тем более высокую энергетику будут нести его результаты.

 

«Творчество только и возможно из бездонной свободы, – писал Н.А. Бердяев, – ибо лишь из бездонной свободы возможно создание нового, небывшего» [12, с. 190]. При этом надо отметить, что свобода в Живой Этике понимается как деятельность в созвучии с космическими законами, но не вопреки им, что будет уже вседозволенностью в цепях рабства собственного эгоизма. И еще важнейшим условием продуктивного творчества является ритм. В случае утвержденного ритма творческое ритма вдохновение приходит к человеку свободно, естественно, без мучительных усилий. Необходимость ритма для жизни человека подчеркивается в Живой Этике: «…Ритм должен выражаться во всей жизни, во всей работе, во всем творчестве. Лишь опытные работники понимают насколько производительней труд ритмический» [10, § 214]. Кроме того, ритм высокого творческого труда (если рассматривать последний как явление в рамках универсальных законов, применяемых и к Мирозданию, и к человеку) представлен в Живой Этике символом спирали: «Постепенное возрастание не дает творчеству поникнуть. <…> Ритм спирали возрастает пропорционально с восхождением. <…> Красота спирального напряжения будет заложена во всем творчестве» [9, § 114].

 

Важнейшую роль в процессе творчества играет воображение. Этой составляющей духовного мира человека в Живой Этике уделяется большое внимание. Воображение является следствием длительного опыта накоплений духа (см.: [7, § 438]). Главную роль в развитии воображения играет сердце, которое в Живой Этике названо дворцом воображения (см.: [14, § 8]) и которое в тонкой природе человека теснейшим образом связано с духом. Именно в системе дух–сердце зарождается и развивается творчество. Согласно Живой Этике, творчество представляет собой эволюционный путь уравновешивания и гармонизации сердца и интеллекта: «Ум и сердце не борются, только плывя океаном творчества» [15, 16 февраля 1922]. Кстати, этот эволюционный путь мог быть реализован в научном мышлении как одном из культурно-исторических типов мышления, если бы наука XVII–XVIII века не пошла путем отвержения связи с Высшим началом Мироздания. Именно научное творчество в его истинно широком понимании – это яркий пример гармонизации интеллекта и сердца.

 

Сложно представить себе творчество без напряжения. В философии Живой Этики существует доктрина созидательной роли напряжения. Роль напряжения проявлена во всем Мироздании, от духовного развития человека до бытия космических глубин: «Во всем космическом творчестве закон напряжения непреложен» [9, § 374]. В самом же космическом творчестве «энергии сочетаются при самом большом напряжении» [9, § 374]; эволюция как таковая совершается в космическом напряжении. У человека при духовном напряжении нагнетается необходимая для совершенствования энергетика.

 

Одной из важнейших эволюционных категорий в Живой Этике является устремление. Именно благодаря устремлению происходит процесс совершенствования человека, продвижения его по ступеням эволюции. «Чем же восходит дух? Творчеством устремления», – говорится в одной из книг этой философской системы [13, § 660]. И еще: «Творчество духа требует насыщенного устремления вперед…» [7, § 450]. Устремление к красоте, гармонии, любви создает прочную основу для эволюционного творчества духа. Интересно, что даже само устремление в Живой Этике названо творчеством (см.: [16, § 156], [10, § 881]). Можно сказать, что устремление, направленное к возвышенному и прекрасному, творит благие следствия, как бы прокладывает путь для эволюции внутреннего мира человека.

 

Важное место в Живой Этике отведено труду, его роли в эволюционном развитии человека. Понимание труда как огненного действа содержится в книгах этой философской системы (например, см.: [17, § 418]). Как известно из Живой Этики, равновесие между земным и небесным устанавливается физическим трудом. Но именно творчество является тем важным элементом, который придает труду огненность и одухотворение. Только творческий труд будет огненным, несущим высокую энергетику и преобразующим материю плотного мира. «…Творчество разлито в каждом труде» [2, § 224]. Здесь надо подчеркнуть, что через всю философию Живой Этики проходит мысль о том, что труд должен быть радостным, ненасильственным и вдохновенным, только тогда он принесет пользу человеку и окружающему миру: «Мы утверждаем, что каждый труд должен сопровождаться воодушевлением, ведущим к совершенствованию. Мастер любого ремесла знает, что даже каждодневная работа может быть направлена к постоянному совершенствованию. Побеседуйте с лучшими мастерами и они подтвердят, что качество работы может быть непрерывно повышаемо» [10, § 461]. К теме творчества как огненного труда на Общее благо можно добавить поэтические строки, написанные русским поэтом Н.А. Некрасовым:

 

Важнейшим результатом творчества является красота, которую Л.В. Шапошникова назвала энергетическим законом эволюции духа. Один из космических законов, о котором дается представление в Живой Этике, – это закон духовного преображения через красоту. Неся энергетику высоких вибраций, красота является важнейшим фактором эволюционного развития человека. «Все космические веления соответствуют красоте, все проявленные формы несут в себе ее энергетику, – пишет Л.В. Шапошникова. – Красота, заключая в себе гармонию энергетики, превращает хаос в Космос на всех уровнях, начиная от миров различных состояний материи и кончая духом человека, которого она одаривает способностью создавать самое главное в его жизни – Культуру, существование которой без Красоты невозможно» [3, с. 67].

 

Красота наполняет мир гармонией и пробуждает в духе человека способность творить. Красота – это одновременно и инструмент, и результат творчества. Входя в соприкосновение с внутренним миром человека, Красота побуждает развиваться созвучные ей элементы, или, иными словами, – лучшие устремления и нравственные качества.  С.Н. Рерих. АвтопортретТворчество, как и любая другая деятельность человека, должно осуществляться по законам красоты. Высокая энергетика красоты, заложенная в результатах соответствующего творчества, несет людям истинное духовное преображение и способствует их эволюционному совершенствованию. «Красота – великая движущая сила нашей жизни, все царства Природы стремятся к совершенству, стремятся к красоте. Даже стихии эволюционируют, становясь менее плотными. И где бы ни было дано править инстинкту, красота всегда будет там громадной побудительной силой», – писал художник и мыслитель С.Н. Рерих [19, с. 109].

 

Фундаментом любого творчества и строительства является синтез, представляющий собой результат расширения и продвижения сознания. Синтез – это способность обобщать и объединять явления в одно целое, в этом случае каждое из этих явлений обретает новый, особый, смысл как часть единого, неразрывного целого. На важность синтеза для эволюционного развития человечества неоднократно указывается в Живой Этике: «Синтез следует понять, как прибор лаборатории жизни. Запомним это определение. Ум, вступивший в степень синтеза, делается продуктивным, моральным, обобщающим, нераздражительным, умеющим терпеливо являть сотрудничество Иерархии» [7, §326].

​

Философия творчества, которая содержится в книгах Живой Этики, научно развита в работах Людмилы Васильевны Шапошниковой, в частности в ее монографии «Тернистый путь Красоты». Вслед за Живой Этикой, Л.В. Шапошникова считает дух человека творящей энергией и одной из важнейших эволюционных сил. «…Человек и его дух есть творящая сила эволюции, действующая по Великим Законам Космоса…», – писала она [20, с. 47]. В своей монографии Л.В. Шапошникова, опираясь на Живую Этику и русскую философию Серебряного века, провела глубокий научный анализ смысла творчества и роли Красоты в духовной эволюции человечества. Автор пишет о безграничной мощи творчества и ставит проблему большой ответственности человека-творца за свои творения не только перед собой или человечеством, но и перед всем Мирозданием в целом: «Мысль художника обладает огромной силой, ибо она преображается в материю мыслеобраза или на полотне, или в слове, или в музыке. Эта мысль творит не только в мире плотной материи, но и в Космосе, ибо между земным творцом и Космосом идет интенсивный энергоинформационный обмен, в котором участвует творящая мысль, обладающая бόльшим энергетическим потенциалом, нежели мысли обычные. Красота мысли строит Мироздание, расширяет Космос, мысль безобразная разрушает его и тем самым расширяет изначальное пространство Хаоса» [20, с. 53].

 

Важно отметить, что Живая Этика имеет глубокие корни в мировой философской мысли, ее идеи родственны разработкам многих мыслителей разных времен и народов. Что касается философии творчества, то в этом плане положения Живой Этики имеют общие моменты, например, с идейными разработками мыслителей средневековья, такими как Николай Кузанский, романтиков XIX века – Фридриха Шеллинга, Ралфа Уолдо Эмерсона, Томаса Карлейля, мыслителей Серебряного века русской культуры – Владимира Соловьева, Павла Флоренского, Николая Бердяева, Андрея Белого, философов ХХ века – Николая Лосского, Святослава Рериха и многих других.

 

Возьмем, к примеру, философию Ф.В.Й. Шеллинга. Для него и идущих по его стопам романтиков не было застывшей жизни, непререкаемых форм, догматов, а была только вечно творящая и творимая жизнь, были формы, вечно сменяющие друг друга и бесконечное обновление в мире вещей и мыслей. В идеях Шеллинга, который рассматривал весь мир, природу и человека как вечное творчество, можно увидеть созвучие с положением о творчестве космической эволюции, развитом в Живой Этике. Шеллинг писал о связи человека с Высшим через творчество, через искусство: «Божественное творчество объективно выявляется через искусство, ибо последнее коренится в том же воплощении бесконечной идеальности в реальном, на котором основано и первое. Превосходное немецкое выражение “способность воображения” (Einbildungskraft) означает, собственно, способность воссоединения, на которой на самом деле основано всякое творчество» [21, с. 85]. И еще: «…Всякое непосредственное творчество или созидание всегда и необходимо есть выявление чего-либо бесконечного, некоторого понятия в чем-либо конечном или реальном» [21, с. 163].

 

В философии Шеллинга коренятся истоки западноевропейского романтизма XIX века с его утонченным пониманием единства природы и человека, с его вниманием к внутреннему миру человека, с глубоким осмыслением героизма и его роли в истории, со стремлением разобраться в явлениях, связанных с миром тонкой материи. Все это звучало в унисон с духовными устремлениями представителей русского космизма. Известно, что идеи Шеллинга оказали непосредственное влияние на русских философов – участников Духовной революции, в частности на Владимира Соловьева. Вот, что писал В.С. Соловьев о поэтическом творчестве: «…Человек, как принадлежащий к обоим мирам [божественному и земному. – Б.С.], актом умственного созерцания может и должен касаться мира божественного и, находясь еще в мире борьбы и смутной тревоги, вступать в общение с ясными образами из царства славы и вечной красоты. В особенности же это положительное, хотя и неполное познание или проникновение в действительность божественного мира свойственно поэтическому творчеству. Всякий истинный поэт должен необходимо проникать “в отчизну пламени и слова”, чтобы оттуда брать первообразы своих созданий и вместе с тем то внутреннее просветление, которое называется вдохновением и посредством которого мы и в нашей природной действительности можем находить звуки и краски для воплощения идеальных типов…» [22, с. 168].

 

Другой выдающийся представитель философии русского космизма – П.А. Флоренский также описывал творческий процесс как восхождение души творца в высший мир и как напитывание символами этого мира: «Так, в художественном творчестве душа восторгается из дольнего мира и всходит в мир горний. Там, без образов она питается созерцанием сущности горнего мира, осязает вечные ноумены вещей и, напитавшись, обремененная вѐдением, нисходит вновь в мир дольний. И тут, при этом пути вниз, на границе вхождения в дольнее, ее духовное стяжание облекается в символические образы – те самые, которые, будучи закреплены, дают художественное произведение» [4, с. 20-21].

 

Такое представление о творцах, которые обладают даром проникновения в истинную суть вещей и явлений, было характерно и для романтиков. В философии американского мыслителя Р.У. Эмерсона образ поэта – творца искусства является центральным. Это – человек, наделенный особым даром предвидения и являющийся посредником между Сверхдушой (Over-Soul, в которой бытие каждого человека объединено с бытием всех других людей) и миром людей, так как находится к абсолютной сущности ближе всех. Он – создатель красоты и проповедник трансцендентной мудрости. «…Поэт обращает мироздание в волшебный фонарь, – писал Эмерон, – и показывает нам все вещи в их точной соразмерности и последовательности. Обладая более глубоким постижением, он стоит ко всем вещам на шаг ближе, чем мы, и наблюдает их цветение и метаморфозы; он видит, что мысль обладает множеством форм, что в форме любого создания заключена сила, заставляющая его стремиться к более высокой форме…» [23, с. 313].

 

Английский мыслитель Т. Карлейль, осмысливая явление героизма, рассматривал различные его формы, в том числе и форму героя-поэта. При современном понимании поэт и пророк нам представляются различными фигурами, хотя по своей имманентной сути они нередко являются определениями одного и того же существа. Карлейль замечает, что в некоторых древних языках эти два слова были синонимами: латинское слово vates означает пророка (прорицателя) и поэта одновременно. «…Оба они проникают в священную тайну природы, проникают в то, что Гёте называет “открыто лежащим на виду у всех секретом”», – отмечал Карлейль [24, с. 67]. Это – «божественная тайна, которою проникнуто все, все существа, “божественная идея мира, лежащая в основе всей видимости”, как выражается Фихте; идея, для которой всякого рода внешние проявления, начиная от звездного неба и до полевой былинки, и в особенности человек и его работа, составляют только обличие, воплощение, делающее ее видимой» [24, с. 68]. Эрнст Теодор Амадей ГофманVates в виде пророка или поэта, обладающий связью с Высшим началом, способен проникать в эту «божественную тайну», и его миссия состоит в том, что он, ощущая и познавая ее, должен открыть ее другим людям, или, иными словами, «опустить небо на землю».

 

Представление о художнике как о личности универсальной лежит в основе эстетики и творчества романтиков-литераторов, в частности немецкого писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана. Художественная натура для Гофмана – это не обязательно поэт или музыкант, это – человек, наделенный особым даром видения мира, способный читать природу как книгу фантастических символов. Как пишет Гофман в своей сказке «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер», у такого человека бывает «чувство, будто ты понимаешь журчание ключей и шелест деревьев, даже будто пламя вечерней зари говорит с тобой понятным тебе языком!Валентий Ванькович. Адам Мицкевич на скале Аюдаг. 1827-1828 Да, мой Валтазар, в эти минуты ты действительно понимаешь чудесные голоса природы, ибо из твоей собственной души вздымается божественный звук, исторгаемый дивной гармонией глубочайшей сути природы» [25]. Поэт Гофмана наделен одной из главных черт творческой и в то же время героической личности, обозначенной в философских концепциях Карлейля и Эмерсона как способность видеть истинную сущность вещей сквозь материальную оболочку. Такой же способностью наделил польский поэт-романтик Адам Мицкевич своего героя – певца Конрада в поэме «Дзяды» (в русском переводе – «Деды», часть 3, сцена 11):

 

 «С себя я сброшу плоть, дам духу окрылиться, –

 Лететь мне надо,

 Лететь за грань миров, где ходят звезд громады,

 Где бог и естество слили свои границы»

                                                                               [26, с. 384].

 

Итак, идея философов о творце в высоком смысле этого слова как о человеке, обладающем даром проникновения в мир тонкой материи и таким образом познающем истинную суть предметов и явлений земного мира, учитывая, что миры разных состояний материи глубоко связаны между собой, полностью согласуется с философией Живой Этики. Мысли философов и писателей эпохи романтизма и Серебряного века русской культуры свидетельствуют о том, что искусство истинно является одним из видов метанаучного познания мира. Кроме того, мыслители, слова которых приводились выше, отмечают необходимость связи человека-творца с Высшим началом Мироздания, о чем также говорится в Живой Этике: «Истинно, примкнувший к Высшему Сознанию, получает мощь мысли. Только когда дух принимает все посылки Свыше, он может расширять сознание… Так нить связи есть лестница духа, по которой восходит сила духа. Творчество утверждается путем этой чудесной нити» [7, § 155]. Здесь отмечена такая тесная связь: явление Высшего начала – восхождение духа человека (самосовершенствование) – высокое творчество. Именно благодаря пробуждению потенциально заложенной в человеке связи с Высшим утверждается и развивается его творчество. При этом и само высокое творчество стимулирует еще большее раскрытие такой связи. В творчестве человека проявляется его энергообмен с мирами высшего состояния материи. Это те обменные процессы, благодаря которым, согласно теории культуры Л.В. Шапошниковой, дух человека складывается в систему культуры (вспомним определение культуры как самоорганизующейся системы духа, выдвинутое этим ученым).

 

Здесь мы рассмотрели созвучие идей лишь некоторых мыслителей положениям Живой Этики и только по одному направлению – творчеству. Однако, можно утверждать, что у многих – философов или писателей – есть идеи, родственные Живой Этике не только касаемо категории творчества, но и других философский категорий. К слову, здесь важно отметить, что заявления некоторых малограмотных людей о том, что Живая Этика – это некое мистическое, религиозное учение – как минимум ложно. Какую бы область научно-философского, художественного или поэтического творчества мы ни взяли, везде можно найти параллели с Живой Этикой, потому что ее философия универсальна, глубока и синтетична, она вобрала в себя лучшие достижения западной и восточной мысли. В силу этого она может быть не понятна тем, кто стремится запереть беспредельность научной мысли и, прежде всего, познания самого человека в прокрустово ложе старых подходов и обветшавшего мышления. Наперекор этим порой еще встречающимся ненужным наслоениям Живая Этика уже давно занимает почетное место в мировой философской мысли. И будущее – за ней. «Уже замечено, – пишет Л.В. Шапошникова, – что философия Живой Этики, широко охватывающая все энергетические явления Космоса, с большим успехом и большей научностью, нежели старые философские системы, может объяснить онтологический смысл происходящих эволюционных процессов» [3, с. 164]. Одним из таких процессов и явлений выступает творчество.