СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Выпуск
1
12 марта, 2018 года
Предисловие
Это сообщение продолжает исследование истоков Пакта по охране культурных ценностей, предметом которого стала научно-художественная поездка Н.К. Рериха 1903 – 1904 годов по старинным русским и прибалтийским городам, предпринятая с целью изучения памятников старины и написания серии этюдов. Работа не только подробно освещает экспедицию художника, но и помогает осознать важность его подвижнической деятельности в деле сохранения русской старины для потомков (См. «Истоки идеи Пакта по охране культурных ценностей»).
Известно, что Н.К. Рерих не был первым в своих поездках «по старине». До него аналогичные «художественные» поездки совершали как ныне забытые художники, так и известные мастера, например, действительные члены Императорского Общества Поощрения Художников Михаил Яковлевич Виллие (1838 – 1910) и Василий Васильевич Верещагин (1842 – 1904). Николай Константинович Рерих поддерживал доброжелательные отношения с обоими и был хорошо знаком с их творчеством [5, с.95].
Эту преемственность хорошо осознавал и сам Н.К. Рерих, о чем в конце лета 1903 г. (т.е. после первого сезона экспедиции) писал председателю ИОПХ принцессе Е.М. Ольденбургской: «…Несмотря на то, что район моих работ казался уже совершенно исследованным, – материалов для работы оказалось очень много, конечно, благодаря тому, что главная работа делалась учеными и архитекторами, а художники, кроме В.В. Верещагина и М.Я. Виллие, еще мало обращали внимания на чудесные памятники Поволжья, а особенно Смоленска и Литвы» /Н.К. Рерих/ [5, с.126].
«А.А. Ростиславов усмотрел в памятниках, запечатленных Н.К. Рерихом, их особое общее художественное изображение, благодаря которому они являются у художника в каком-то новом свете. В отличие от панорамных акварелей М.Я. Виллие и очень хороших этюдов В.В. Верещагина, этюды Н.К. Рериха, изображающие зачастую небольшую часть расписных сводов или стен с окнами церквей, очаровывают зрителя именно общей гармонией живописи, замечательно благородным, спокойным и красивым сочетанием тонов. К этому наблюдению добавим, что, любуясь стариной, художники ХVIII – ХIХ вв. запечатлевали ее «для себя», ради одного эстетического чувства восхищения красотой. Но В.В. Верещагин, М.Я. Виллие и Н.К. Рерих первыми запечатлели старину ради ее спасения [5, с.97].
Это исследование поможет читателю познакомиться с личностью и творческими поисками В.В. Верещагина, его вкладом в дело изучения культуры России и защиты русской старины.
1. Василий Верещагин – художник, путешественник, публицист
Верещагин – в высокой степени грандиозное явление в нашей
жизни. Это государственный ум, он гражданин-деятель. И как
гения, сверхчеловека, его невозможно всецело отнести к
какой-нибудь определенной специальности.
И. Е. Репин
Авторы известной серии книг «Великие художники» отмечают: «Василий Васильевич Верещагин – один из самых выдающихся русских художников, еще при жизни получивший мировую известность. Он был сложным, сильным, волевым человеком, который благодаря своему таланту живописца, отваге офицера и решительности общественного деятеля и пацифиста оказал огромное влияние не только на изобразительное искусство Европы и Америки, но и на умы нескольких поколений простых людей и политиков, боровшихся за мир без войн и национальных конфликтов» [1, с.4].
Прикосновение к теме позволяет сказать, что интерес к творчеству художника и в наше время очень высок, а его миротворческие идеи стали еще более актуальны. В 2018 году к юбилею художника в Третьяковской галерее состоялась масштабная выставка его работ.
Василий Верещагин (фото)
Большинство любителей живописи знают художника В.В. Верещагина, прежде всего, как масштабного баталиста. Будучи по воле судьбы неоднократно непосредственным участником военных событий, он очень реалистично изображал в своих произведениях батального жанра тяжелые реалии войны. Целый ряд таких работ стали по тем временам уникальными. Правду о войне было говорить не принято, художники изображали исключительно военные победы, а телевидения и фото-документалистики в ХIХ веке еще не было. Современники художника приняли и оценили его творчество, слава живописца, еще при его жизни, росла по всему миру. При этом творческий путь В.В. Верещагина нельзя назвать легким и безоблачным. После каждой новой выставки картин художника преследовали критики, которые спешили обвинить его в излишнем реализме, отсутствии патриотизма, нарушении религиозных догм. Особенно ярко это происходило на родине. Художник преодолевал эти испытания по-своему: выразительным печатным словом и новыми, яркими художественными работами.
Наивным мечтателем он не был… Когда в одном из интервью живописца хвалили за его прекрасное творчество и за благородные идеалы, обнажающие ужасы войны, Верещагин с душевной болью отмечал, что, к большому сожалению, его картины «никоим образом не внушили миру отвращение к войне» [8, с.117]. На Родине Верещагина называли бунтарем-живописцем, часто он отказывался подчиняться общепринятым канонам, уставам Академии художеств, мнению сановных особ и именитых коллег.
Его друзья и приверженцы считали, что работы художника можно назвать идейно-нравственными, сам Верещагин в своих очерках писал, что такими произведениями стремился не только опровергнуть известное суждение о том, что война является необходимым двигателем прогресса, но и предостеречь всех властителей мира от насилия над человеком. Он считал свои убеждения верными и своевременными, при этом часто вынужден был одиноко сражаться за свою правду. Спустя длительное время потомки смотрят на критику его современников с более общих исторических позиций, отдавая должное мастерству художника, огромной трудоспособности и личным заслугам в достижении поставленных целей.
По стечению обстоятельств В.В. Верещагин больше известен как замечательный художник, чем тонкий, наблюдательный путешественник, писатель и публицист. «Воин, поэт, отшельник, художник и писатель» (так характеризовал Василия Верещагина искусствовед Николай Врангель) к пятидесяти годам проехал полмира, побывал в Туркестане, Индии, Сирии, Палестине. Выставки его картин с успехом прошли во многих странах Европы и в США. Наблюдая жизнь других народов, внимательно и настойчиво изучая их культуру и искусство, В.В. Верещагин собрал богатейшую информацию по страноведению и этнографии. Яркие, тонкие впечатления художника легли в основу не только его картин, но и путевых заметок и очерков. Сам художник собственное творческое кредо определял так: ничего надуманного, вычурного, предельная достоверность и простота. Этих принципов Верещагин как художник и как литератор всегда придерживался в своем творчестве. Методом реалистической живописи он стремился к постижению истины в конкретных событиях.
За свою долгую, яркую жизнь В.В. Верещагин часто находился вдали от родины, при этом всегда помнил, любил Россию, искренне переживал и заботился о ее будущем. Именно родине он адресовал свой труд. Художник направлял немалые усилия, чтобы главные результаты его творчества оставались и служили родине. Его тянули родные просторы и близкие по духу друзья. Однако жить оседлой жизнью ему удавалось редко, только в периоды мирного времени для страны и во время написания больших серий картин. В разные годы он совершал творческие поездки по самым разным регионам России.
В 1904 году, после трагической гибели Василия Васильевича Верещагина на броненосце «Петропавловск», Императорское Общество поощрения художеств провело большую посмертную выставку его работ. Организатором этой выставки стал Николай Константинович Рерих.
Посмертная выставка произведений В.В. Верещагина прошла в ноябре 1904 года в залах Императорского Общества поощрения художеств и вызвала огромный интерес как в России, так и за границей. Было представлено свыше 500 картин, этюдов, эскизов и набросков известного мастера, часть многочисленных коллекций художника: исторические и национальные костюмы, мундиры, «тибетские и азиатские одеяния». Один угол зала был превращен в мастерскую художника, в которой до мельчайших деталей была воспроизведена обстановка, в которой работал Верещагин.
В одной из публикаций того времени отмечалось, что «устроитель выставки, секретарь Общества поощрения художеств г. Рерих, сделал все зависящее, чтоб придать ей чуждый казенного шаблона уютный, артистический вид». Сам Н.К. Рерих в своём интервью так отозвался о творчестве погибшего мастера: «…в эти дни, когда мне пришлось так близко стать лицом к лицу с многочисленными произведениями этого богато одаренного талантливого человека, передо мной невольно обрисовалась эта сильная натура. Холодным, леденящим спокойствием дышат его картины, но сколько в них трагизма. В них нет мягкости, теплоты. В каждом мазке видна цельная могучая личность, захваченная одной властной, прекрасной идеей» [7, Т.2, с.6].
2. Путешествие по Волге. Верхнее Поволжье
Для всех деятелей на поприще наук, искусств и литературы, для ученых, художников, литераторов
и даже музыкантов, путешествия составляют хорошую школу, просто необходимость: в наш век
развития пароходства и железных дорог не пользоваться средствами передвижения, не учиться
на живой летописи истории мира — значит вырывать самые интересные страницы из книги
своего бытия…
В. В. Верещагин
Известно, что зимой 1887 – 1888 года Верещагин с женой совершили поездку по Верхнему Поволжью. Они посетили Ростов Великий, Ярославль, Кострому, Нижний Новгород, Макарьев на Унже, Юрьевец и некоторые другие места. Художник, как всегда в своих путешествиях, писал заметки и очерки, рисовал этюды и небольшие картины с натуры, изучал и описывал особенности жизни и быта местных жителей. Его интересовали предметы старины и объекты старорусской архитектуры. Сохранились опубликованные ещё при его жизни воспоминания об этой поездке, помещенные позже в объемной книге Льва Демина «С мольбертом по земному шару. Мир глазами В.В. Верещагина» [2]. Проследим этапы и результаты этой поездки.
В городах Верхнего Поволжья
Это были места где художник мог увидеть старинные стены кремлей и монастырей, боярские палаты, древние церкви и соборы с луковичными, шлемовидными, шатровыми главками, ажурное кружево архитектурного убранства деревянных сооружений — от богатых купеческих особняков до простых крестьянских изб. Искусство резьбы по дереву было развито в Северо-Восточной Руси с незапамятных времен. Оно широко применялось в деревянной архитектуре, в украшении церковных интерьеров, в прикладном искусстве. Иконостасы некоторых старинных церквей были подлинными художественными шедеврами. Их украшали легкие колонны, обвитые виноградной лозой, затейливые карнизики и обрамления. Иногда можно было встретить рельефные и даже скульптурные изображения святых, поражающие реализмом и напоминающие жителей северных губерний России. Церковники усматривали в скульптуре греховные рецидивы язычества и всемерно пытались ее искоренить, но народное искусство оказывалось живучим [2, с.348].
На всем пути Верещагин с живым интересом знакомится с памятниками церковной архитектуры, с талантливыми произведениями старых мастеров живописи, внесших в условные рамки иконографических канонов свое земное истолкование образов, восхищался резными украшениями иконостасов. Убранство древнерусских церквей его интересовало с художественной точки зрения и как выражение духовной жизни народа.
Художника удручала запущенность многих церковных памятников, изуродованных поздними переделками. Нередко случалось, что какой-нибудь церковный староста или невежественный настоятель в погоне за престижным благолепием выбрасывали бесценные творения древних живописцев и заменяли их аляповатой, помпезной мазней современных богомазов, приказывали покрыть старинную дубовую резьбу сусальным золотом, а осиновый лемех с главок содрать и заменить позолоченной жестью. Подобное варварство невежд приводило Верещагина в ярость. Он пытался жаловаться на разрушителей епархиальным архиереям, убеждал их беречь памятники старины, неоднократно выступал в печати по этому поводу.
Верхнее Поволжье издавна было относительно густо заселено. Здесь складывались важные политические и культурные центры Северо-Восточной Руси, впоследствии объединившиеся с Москвой в единое русское национальное государство. Здесь накапливались силы для борьбы с ордынскими завоевателями. Здесь воздвигались внушительные крепости-кремли, не раз выдерживавшие вражеские осады, прекрасные памятники светской и церковной архитектуры, составлялись летописные своды, формировались самобытные школы иконописи. Одним из важнейших центров летописания стал Ростов. Среди книжных сокровищ библиотеки одного из монастырей Ярославля хранился список бесценного произведения древнерусской литературы — «Слова о полку Игореве», который в конце XVIII века приобрел собиратель русских древностей А. И. Мусин-Пушкин [2, с.351].
Как истинный исследователь художник интересовался предметами старого быта, старинными русскими национальными костюмами, которые еще можно было встретить в деревнях Верхнего Поволжья, изделиями народных мастеров-умельцев. Многогранная талантливость русского народа вызывала в нем восхищение. За время поездки Верещагин много работал. Он раскрывал свой походный мольберт то на улице древнего города, то в зале музея перед интересным экспонатом, то в полутемном храме, едва освещаемом слабым мерцанием свечей. Художника не останавливали ни зимний холод, ни весенняя слякоть.
Ярославль
Город раскинулся на высоком правом берегу Волги. Если смотреть на него с противоположного берега, то видишь какой-то сказочный град Китеж, над которым устремились ввысь десятки сверкающих на солнце и отражающихся в волжской воде церковных куполов и колоколен. После тихого уездного Ростова Ярославль мог показаться Верещагину шумным, многолюдным городом. Здесь художник посетил уникальный памятник русской архитектуры XVII века – Церковь Иоанна Предтечи и создал известную картину «Паперть церкви Иоанна Предтечи в Толчкове» [2, с.356].
Ростов Великий
Один из старейших городов русских был впервые упомянут в летописи 862 года, еще до Батыева нашествия и уже претендовал на роль ведущего политического и культурного центра Северо-Восточной Руси. Однако свое первенство пришлось ему уступить сначала Владимиру, а потом Москве…
Слева: Василий Верещагин. Сумерки. Справа: Василий Верещагин. Израсцовая печь. Внизу: Улица в городе Ростове при закате зимой. 1888 год
По словам художника, пейзажи старинного города сами напрашивались на полотно. Он бродит по закоулкам кремля, любуясь соборами и теремами. Верещагин пишет городской зимний пейзаж «Улица в городе Ростове при закате зимой». Эту работу он возьмет на выставку в Париж в 1888 году, потом в 1891 году – в турне по Америке, где она была продана на аукционе и в Россию уже не вернулась. А улица эта, по мнению ростовских искусствоведов, сохранилась до наших дней почти без изменений. В Ростове внимание художника привлек церковный музей, располагавший интересной коллекцией предметов старины, прикладного искусства, разнообразной утвари. Верещагин писал, что познакомился с хранителем музея, археологом и писателем И.А. Шляковым, знакомство с которым перешло в дружбу. Художник помогал развитию музея, а также передал в дар 40 экспонатов из своей личной коллекции.
Церковь Иоанна Богослова на Ишне, близ Ростова Великого
В окрестностях Ростова, Ярославской области на реке Ишне, художнику встретился скромный деревянный храм — совсем небольшое сооружение. Его четкие пропорции, легкость, лаконичная простота свидетельствовали о высоком профессионализме и таланте народных зодчих, умело вписавших постройку в окружающий ландшафт. С большим вкусом живописцы, резчики по дереву украсили интерьер храма. Старинный резной иконостас с золочеными царскими вратами отличался изумительной красотой. Здесь художник написал прекрасный этюд «Иконостас деревянной церкви Иоанна Богослова на Ишне, близ Ростова Ярославского». По мнению авторитетного искусствоведа А.К. Лебедева, это один из прекраснейших этюдов Верещагина зрелой поры его творчества. Мы видим часть интерьера храма с уходящим вглубь нарядным иконостасом. Лучи солнечного света проникают через оконца и падают золотыми бликами на иконостас, стены, пол, контрастируя с неосвещенными, едва различимыми во мраке частями интерьера. Сейчас эта работа хранится в Государственном Русском музее [2, с.354].
Слева: Василий Верещагин. Зимний вечер. У ворот. . В центре: Иконостас деревянной церкви Иоанна Богослова на Ишне, близ Ростова Ярославского. Справа:
Внутренний вид церкви Иоанна Богослова на Ишне, близ Ростова Ярославского. Этюд. 1888 год
На другом этюде он изобразил внутренний вид храма и молящихся людей. …Стояла ясная погода, из окон падал яркий солнечный свет. Жители села Богослов пришли на утреннюю литургию и навсегда остались в истории… Эта церковь сохранилась до наших дней. Первое, что ощущают посетители внутри церкви, — совершенно особый запах: дерева, сладости, старины и поразительную тишину. Службы там уже давно не идут. Историки утверждают, что церковь Иоанна Богослова на Ишне была построена в 1687 году архимандритом Авраамиевского монастыря Герасимом в память явления на этом месте Иоанна Богослова Авраамию Ростовскому.
Она отличается совершенством пропорций и соотношений объёмов. Искусствоведы отмечают, что по общей композиции она принадлежит к типу ярусных церквей, распространённых в России в конце XVII века. Вознесенный на высокий цокольный этаж храм господствует над окружающей местностью. Его внутреннее пространство производит не меньшее впечатление, чем наружный облик. Низкая, полутёмная галерея с волоковыми окнами резко контрастирует с высоким, наполненным светом, пространством самого храма и трапезной. Образа из иконостаса и резные позолоченные Царские врата работы мастера Исайи сегодня экспонируются в Государственном музее-заповеднике «Ростовский кремль», филиалом которого является церковь. В самом же храме сейчас находится точная копия Царских врат, мастерски выполненная в XIX веке местными мастерами. [Информация из Википедии].
Василий Васильевич застал этот храм, построенный еще в середине XVII века, в полном убранстве. Известно, что он еще дважды посещал его: весной 1889 года и летом 1891 года. Об этом храме и его прихожанах Верещагин написал в очерке «Русская деревня». Изображение иконостаса отражено еще в одной из значимых работ художника. Как считают современные исследователи, Ишненский храм отличается не только ярусной композицией, которой обладали многие деревянные и каменные церкви, таким высочайшим качеством обработки древесины не обладает ни один из дошедших до нас памятников деревянного зодчества России XVII века. Уникальна техника обработки самой древесины храма, его настолько чисто выструганные брёвна, кажущиеся полированными, сохранили красоту работы древних мастеров [6].
Слева: Храм Иоанна Богослова на Ишне. Современное фото. Справа: Фрагменты иконостаса деревянной церкви Иоанна Богослова на Ишне.
Василий Верещагин. Перед исповедью на паперти сельской церкви. 1888 год.
Ниже приведена работа В.В. Верещагина этого периода времени, где даны изображения внутреннего помещения храма и прихожан, которую исследователи тоже связывают с Ишненской церковью, хотя точных указаний на это нет. Не случайно в интерьерах храмов запечатлены не только произведения церковного искусства, но и прихожане – простые русские люди, жизнь которых художник всегда очень внимательно изучал. Как известно, в XX в. Россия потеряла значительную часть своего архитектурного наследия и, в первую очередь, множество культовых зданий. Не является исключением в данном отношении и Ростов Великий. За период с конца 1920-х и по 1950-е годы здесь было уничтожено четырнадцать храмов XVII, XVIII и XIX столетий. Причем происходило это вовсе не по неведению. Подавляющее большинство названных церквей еще в середине 1920-х годов состояло под официальной государственной охраной как памятники архитектуры [4].
Ярославль
Город раскинулся на высоком правом берегу Волги. Если смотреть на него с противоположного берега, то видишь какой-то сказочный град Китеж, над которым устремились ввысь десятки сверкающих на солнце и отражающихся в волжской воде церковных куполов и колоколен. После тихого уездного Ростова Ярославль мог показаться Верещагину шумным, многолюдным городом. Здесь художник посетил уникальный памятник русской архитектуры XVII века – Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове и создал известную картину «Паперть церкви Иоанна Предтечи в Толчкове» [2, с.356].
Слева: Василий Верещагин. Паперть церкви Иоанна Предтечи в Толчкове. Ярославль. 1888 год. Справа: Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Ярославль. Современное фото
Считается, что эта церковь, расположенная в южной части города, в посёлке Толчково на берегу реки Которосли – одно из самых знаменитых произведений Ярославской школы зодчества периода её наивысшего расцвета, единственный в России пятнадцатиглавый храм. Историки архитектуры отмечают, что Церковь Иоанна Предтечи в Ярославле, построенная в 1671 – 1687 годах, – выдающийся памятник культуры XVII века. Храм имеет уникальный архитектурный стиль, сочетающий элементы московского и ярославского барокко. Важная особенность Предтеченского храма в том, что в его возведении и украшении не участвовали мастера из других городов. Он был построен, расписан и оснащён иконами и утварью, за редким исключением, ярославскими камнездателями и изразечниками, кузнецами и резчиками, изографами и серебряниками. Запоминающиеся формы и необычайная декоративность храма стали отражением идеалов, вкусов и жизненных пристрастий жителей Ярославля XVII века [3].
Судьба храма в 20 – 30-е годы XX века была печальной: он был закрыт и частично разрушен, многие фрески и иконы утрачены. В 1950-х годах была проведена частичная реставрация. В настоящее время храм является частью Ярославского музея-заповедника, привлекает большое число посетителей. Реставрационные работы продолжаются. Монументальная живопись храма является выдающимся памятником русского искусства XVII века. Декор храма включает фигурный кирпич, многоцветные изразцы и позолоченные элементы. Храм изображён на банкноте Банка России номиналом 1000 рублей и монете Банка России «Ярославль» [Информация из Википедии].
Слева: Декор фасада Церкви Иоанна Предтечи. Справа: Галереи Церкви Иоанна Предтечи. Современное фото
Продолжение пути. Кострома
Этот город выглядел потише, провинциальнее, хотя тоже был губернским центром. Планировка города напоминала Москву в миниатюре: от центральной площади лучами расходились улицы, пересеченные кольцевыми. В центре теснились белокаменные торговые ряды с арками, соборы, присутственные места, а дальше — деревянные домики в один-два этажа с затейливыми резными карнизами и наличниками.
При впадении в Волгу речки Костромки стоял Ипатьевский монастырь, опоясанный каменной стеной, с нарядным Троицким собором и палатами — главная историческая достопримечательность города. В начале 1613 года в стенах монастыря проживал с матерью Михаил Федорович Романов, будущий царь новой династии. Сюда в марте 1613 года явилось посольство Земского собора, чтобы объявить молодому боярину об избрании его на царский престол. Поэтому династия Романовых считала Ипатьевский монастырь своей фамильной святыней. Сам царь и другие члены царской семьи время от времени наведывались сюда на богомолье, щедро одаривая монахов [2. с.358].
Слева: Ипатьевский монастырь, Город Кострома. Справа: Богоявленско- Анастасиин женский монастырьь. Современное фото
Примечательно, что, побывав в Костроме, Верещагин не проявил большого интереса к Ипатьевскому монастырю, хотя архитектурные достоинства его сооружений могли бы привлечь художника. Сам он позже дал ответ на этот вопрос в своих письмах: «В костромском Ипатьевском монастыре есть хоромы бояр Романовых, в какое именно время, кем выстроенные, неизвестно, но по всей вероятности, дававшие гостеприимство и Михаилу Федоровичу, и Алексею Михайловичу, приезжавшим в монастырь на богомолье. Предание говорит, что в этом именно доме спасались юноша — будущий царь — с матерью в Смутное время, когда они принуждены были укрываться за монастырскими стенами от бродивших по окрестностям шаек казаков и поляков. Теперь палаты эти неузнаваемы, и мне объяснили, что в царствование императора Николая Павловича хоромы были подвергнуты архитектурной пытке какого-то инженерного полковника, которому было дано 10 000 рублей с приказанием «реставрировать». Все более или менее подверглось этой доморощенной реставрации, но особенно пострадало внутреннее убранство комнат, — теперь это — ряд покоев, совершенно пустых и бесхарактерных: одна клетушка выкрашена розовою краской, другая синей, третья зеленой и т. д., всеми цветами радуги».
С большим интересом художник отнесся к женскому Богоявленскому монастырю, расположенному в черте города, к его боевой истории. В начале XVII века монастырь, в то время мужской, играл роль крепости.
Нижний Новгород
В Нижний Новгород Верещагины приехали к началу навигации и пробыли недолго. Художник намеревался забраться в глухую лесную глубинку, поднявшись вверх по одному из волжских притоков. Его выбор остановился на уездном городке Макарьеве на Унже — левом притоке Волги.
«Городишко Макарьев очень неважный и ничем не обращает на себя внимание проезжего, кроме своего положения на довольно высоком правом берегу Унжи, — написал Верещагин о своих впечатлениях, — но самое лучшее, самое высокое место занято монастырем…». Оставив вещи на пароходе, Верещагины на извозчике направились в Макарьев-Унженский Троицкий монастырь — главную достопримечательность городка. Убранство монастырских церквей произвело на художника удручающее впечатление. «Все, что можно было переделать и перепортить, благоустроено в лучшем виде, как цветисто выражаются о рассусаленных церквах», — замечает он. На месте древних иконостасов красовались грубо раззолоченные завитки и мишура позднего времени. Заглянув в помещение на колокольне, Верещагин обнаружил там в куче всякого выброшенного лома и рухляди несколько старинных образов, остатки прежнего иконостаса — рамки с красивым и простым узором, составлявшие обрамление икон, и другие предметы старины, представлявшие художественную ценность. «Надобно еще раз подивиться безвкусию людей, без нужды разрушавших то, что с верою, любовью и смыслом создано было в наших церквах 250–300 лет назад, и заменивших это должною безвкусно раззолоченною работою французско-римсковизантийско-доморощенного стиля рыночной выделки», — с гневом и болью писал художник [2, с.360-361].
Слева: Макарьевский монастырь. Троицкий собор. 1063-1070 г.. Справа: Макарьев – Унженский женский монастырь г. Макарьев.Современное фото
Спустившись вниз по Унже снова на том же пароходике, Верещагины остановились в ожидании волжского парохода в Юрьевце, где имели возможность осмотреть некоторые старинные архитектурные памятники. Особенно понравилась художнику церковь Благовещения, построенная при царе Алексее Михайловиче и украшенная по фасадам изразцами. Однако ее более позднее внутреннее убранство никак не гармонировало с внешним изяществом сооружения. Верещагин попросил молодого священника показать ему остатки старого иконостаса, если что-либо сохранилось. Священник повел художника на колокольню. Там в пыли и грязи валялись половинки от царских врат и еще какие-то обломки. «Часть уже сожжена, — пояснил сторож и на вопрос Верещагина: „Зачем же?“ — ответил: — За ветхостью и недостатком места».
Эта церковь была утрачена в 1952 году при строительстве дамбы. Далее выяснилось, что и в соседней церкви Богоявления сожгли старое деревянное убранство. Верещагин упросил священника не жечь то, что осталось, и обратился с письмом к костромскому архиерею Александру с настоятельной просьбой отослать уцелевшие остатки старого убранства в ростовский музей. Не известно, возымела ли какое-либо действие эта просьба. Сама же Церковь Богоявления сохранилась до наших дней.
Немало видел художник чудесных образцов резьбы по дереву, валявшихся в сырых чуланах, на колокольнях, в кучах всякого мусора. Старинные иконостасы предпочитали не реставрировать бережно, а заменять безвкусными, аляповатыми поделками. Старинные высокохудожественные фрески ремесленники портили своими подновлениями. «Сколько в одной Ярославской губернии переломано церквей „без пути и без толку“ — как признано самим духовным начальством — и понастроено страшной безвкусицы — и пересказать трудно!» — с болью восклицал художник. Верещагин скорбел по уничтожаемым церковным древностям не как предметам религиозного культа. Они были для него утраченными художественными ценностями, образцами труда и искусства прошлых поколений, национальными сокровищами.
По итогам поездки по городам России зимой 1887–1888 годов Верещагин пишет, что еще более увлечен миром национальной старины. За короткое время он собирает уникальную коллекцию предметов народного быта, русского национального костюма, занимается изучением древнерусского зодчества, с горячностью выступает в печати в их защиту. Созданные в результате поездок в Ростов, Кострому, Ярославль этюды раскрывают во всей полноте мастерство зрелого художника, выявляют его тонкое понимание особой красоты русской природы и древней архитектуры, активную гражданскую позицию защитить и сберечь русскую старину для потомков.
Блговещенская церковь г. Юрьевца. Костромская губерния
Церковь Богоявления Господня в г. Юрьевец.
Портреты «незамечательных» русских людей
Старуха-нищенка девяносто шести лет.
1889 год.
Отставной дворецкий. 1888 год.
Не только памятники старины и виды древних городов запечатлел на своих полотнах художник Верещагин во время путешествий. Его привлекали образы простых тружеников, «незамечательных людей», как называл их художник, с их сложными и нелегкими судьбами. О плавании по Унже Верещагин рассказывал в своем очерке, который вскоре опубликовали «Новости и биржевая газета»: «…Маленький пароходик был переполнен пассажирами третьего класса. Люди спали вповалку на палубе. Это были отходники, отправлявшиеся на заработки — на лесозаготовки, прокладку железной дороги, строительство барж — и теперь возвращавшиеся домой». Присмотревшись к этим труженикам, художник отметил, что здешние крестьяне порядочнее и честнее, чем московские или ярославские. В глубинке народ еще не успел усвоить те нравы, которые уже проявились в больших городах. Верещагин интересовался бытом и хозяйством местных жителей. Он внимательно всматривался в их лица, сопереживал непростым проблемам, наблюдал их трудовые будни. Они, как пишет художник, занимаются хлебопашеством, пчеловодством и разными подсобными промыслами: строят речные баржи, плетут рогожи, дерут лыко, гонят деготь, смолу. Среди них немало плотников, печников, пильщиков, каменщиков, штукатуров, маляров, столяров, серебреников [2, с.357].
Во время поездки по Верхневолжскому краю Верещагин писал портреты-этюды, послужившие началом большой серии художника. Он работал над ней в течение ряда лет до начала девяностых годов: общался с людьми и успевал не только рисовать, но и записывать истории их судеб. Ниже приведены два замечательных портрета, которые дают представление о даре Верещагина-портретиста и подходах к выбору героев своих работ.
Позже в 1895 году художник выпустит в Москве книгу-альбом, куда поместит портреты простых людей в сопровождении записанных с их слов историй жизни. Этот альбом Василий Верещагин так и назовет «Иллюстрированные автобиографии нескольких незамечательных русских людей» с некоторыми из портретов вышеуказанной серии. К иллюстрациям (фототипиям) приводились небольшие автобиографические новеллы — рассказы запечатленных на портретах людей о себе, о своей нелегкой, а порой и трагической жизни [2, с.366].
В частности, в книге помещен портрет очень пожилой женщины-нищенки и дополнен ее рассказом о трудной судьбе, что ясно читается и в ее глазах. Вероятно, указание в названии картины на возраст должно дать понимание внутренних сил этого человека для прохождения столь долгого и трудного жизненного пути. Ее лицо – олицетворение многолетних непрерывных страданий.
Эта книга о безвестных миру тружениках была в то время явлением беспрецедентным (Изд. "Типо-литография Товарищества И.Н.Кушнерев и Ко", 1896 год). Очень важно для понимания личности художника, что Верещагин никогда, даже в пору временного безденежья, не писал портреты по заказу. В его художественном наследии нет портретов царствующих особ, сановников, военачальников и вообще власть имущих. К образам же простых тружеников художник нередко обращался во время своих зарубежных путешествий и поездок по России.
Источники:
1. Василий Верещагин. Том 56. Серия «Великие художники» в 80 томах. – Киев: Изд. «Комсомольская правда». 2011.
2. Демин Л.М. С мольбертом по земному шару. Мир глазами Верещагина. – Изд. «Мысль». 1991. – 376 с.
3. Константин Коничев. Повесть о Верещагине. – Л. Изд. «Советский писатель», 1956.- 440 с.
4. Мельник А.Г. Уничтоженные храмы Ростова Великого. М., 2008. 288 с.
5. Мельников В.П. Пантеон древнего Искусства. К 100-летию первых персональных выставок Н.К.Рериха. – В сб. «Рериховское наследие», Т.4, СПб, 2009.
6. Мельник А.Г. Историческое значение церкви Иоанна Богослова на Ишне.//Ростовская старина. 2011.28.06. Вып.157. <www. academia.edu>
7. Николай Рерих в русской периодике. Выпуск 1-5. – СПб.: Фирма Коста, 2004-2008.
8. Рерих Н.К. 1919-1920: Материалы к биографии. – С-Пб: ООО «ИПК ‘‘Коста”»: Исследовательский Фонд Рерихов, 2011. – 248 с.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ