СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
Выпуск
1
12 марта, 2018 года
ВЕСТНИК КУЛЬТУРЫ 42
ХУДОЖНИК О ХУДОЖНИКЕ
Можно открыть нажатием курсора
ВАСИЛИЙ ВЯТИЧ
Люблю Красоту, люблю,
когда люди радуются...
Размышления о художнике-космисте
Викторе Черноволенко
Удивительно, сколь скупо отмерило материального земное бытие участникам « Амаравеллы», и сколь щедро их одарила вселенная в поиске одухотворенной красоты. Они благостно приняли ее дары, распорядившись ими наилучшим образом, и растворились в лучах беспредельности, оставив после себя жемчужные россыпи творческих деяний. Не исключением стал и Виктор Черноволенко.
Начало жизненного пути будущего художника проходило в скромной, но приветливой обстановке, где трепетно относились к искусству. Родители старались привить детям чувство вкуса и тягу к прекрасному. В семейном кругу было принято читать стихи, ставить домашние спектакли, музицировать, поощрялось посещение музеев и театров и т. п.
Можно открыть нажатием курсора
Первые значимые встречи произошли в московском театре С.И. Зимина, в котором шестнадцатилетний Виктор работал статистом. Там ему посчастливилось весь сезон слушать выступления двух выдающихся певцов – Федора Шаляпина и Леонида Собинова. Следующая значимая встреча произошла в Третьяковской галерее с Борисом Смирновым - Русецким, который познакомил его с небольшим творческим объединением, имевшим название «Квадрига», куда уже входили несколько художников. Идеи и устремления оказались очень близки Виктору Черноволенко. Их всех привлекал Восток, его мудрость, стремление к новой красоте и научные исследования о космосе ученых, а также обнаруживалось общее тяготение к синтезу музыки и живописи. Все это привело к тому, что он стал членом этой группы, которая уже через год изменила свое название на «Амаравеллу».
Можно открыть нажатием курсора
Поначалу Черноволенко переживал по - поводу того, что его опыты в изобразительном искусстве оставались не очень впечатляющи по сравнению с другими членами группы. И действительно, мы видим его уже вполне взрослым человеком, но его работы пока не отличаются уверенностью и мастерством. Они выглядят еще достаточно поисковыми. В это время он только примеряет «новые одежды», понемногу освобождаясь от прежней, реалистично – экспрессионистической манеры, погружаясь в некую сказочную ирреальность. В 1929 году Виктор Тихонович создаёт композицию «Пробуждайся, спящий!», пред - ставляющую собой, по сути, профильный автопортрет, где художник обращается к самому себе, дескать, пора просыпаться и действовать. Примечательно, что внутреннее созревание Черноволенко произошло прежде его творческой зрелости. Возможно, его талант художника раскрылся бы гораздо раньше, однако жизнь упрямо вносила свои коррективы.
Существование «Амаравеллы» подходило к своему трагическому завершению. Вскоре начнутся аресты и физическое уничтожение её членов. Виктору придётся сменить род деятельности и заняться снабжением. Расцвет художника произойдёт лишь через 30 лет(!), когда он всей душой сможет отдаться творческому наитию. Тогда из - под рук автора начнут рождаться сияющие жемчугами космические дали и звёздные кружева, а также музыкальные импровизации на рояле, которые он любил исполнять, что волновали и пробуждали в нем художественные озарения. Но это дело далекого будущего.
Можно открыть нажатием курсора
Пока же на дворе конец двадцатых. События разворачиваются своим чередом - от позитивных до чрезвычайно драматичных. В этот период происходит становление Виктора Тихоновича как творческой личности. К положительному событию можно отнести поездку с друзьями по Ладоге в 1929г. Русский север способствовал раскрытию его внутреннего мира и способности глубокого вчувствования в суровый, молчаливый, но удивительно благозвучный и загадочный край, улавливать гармонию противостоящих стихий. Увиденные им мотивы на Ладоге отобразятся в виде серии рисунков, таких как «Мелодия Ладоги», «Твердыня севера», «Чаша» и др. Хотя в них еще просматривается влияние его друзей – это и вытянутость пропорций фигур Фатеева, и вихреобразная манера Шиголева, а также хрупкие, печальные, и вместе с тем необычайно светлые миры Чюрлениса, но уже проглядывается и его индивидуальное видение мира, его личная Черноволенковская пластика и стилистика. Уже здесь, «на краю русской ойкумены», проявятся призрачные фигуры, обволакиваемые со всех сторон волнами энергий, среди фантомов неведомых царств, столь характерные в более позднем периоде его творчества.
К сожалению, после разгрома «Амаравеллы» его увлечения живописью и музыкой сильно сократятся, приобретя скрытный эпизодический характер. Вынужденная в дальнейшем работа в снабжении, общее падение нравов в обществе, катастрофы, войны, послевоенная разруха с последующим восстановлением народного хозяйства, а также налаживание собственного семейного быта требовали от Виктора Тихоновича огромной энергии и других целеполаганий. Все эти тернии земного бытия он достойно перенёс на своих плечах и не просто выдержал, но стал одним из самых загадочных художников России. Лишь после шестидесяти лет, выйдя на пенсию, он вновь вернётся к своим любимым занятиям - музыкальным и живописным импровизациям, обновлённый, лучезарный, не тот молодой и робкий труженик из 20-х, но мастер цветомузыкальных акварельных композиций, осознающий, что делает, со сложившимся внутренним миром. Все, что в нем закладывалось на стыке 20 - 30 годов зазвучало с новой силой, приобрело новые оттенки и выразилось в сугубо индивидуальную изобразительную манеру. Одним из основных средств выражения по-прежнему остаётся округлая лекальная линия. Но как она изменилась! Какую свободу, легкость и в то же время самодостаточность обрела!
Можно открыть нажатием курсора
Она сделалась живописно - мелодичной. Линии мастера, чередуясь с точками покрывают обычно большую часть листа, который предварительно заполняется широкими цветными пятнами. Они множатся, переплетаются между собой, создавая причудливые узоры. Есть линии жирные, выпукло - упругие, организующие изобразительные мотивы, а есть линии нисходяще – тонкие и хрупкие или вовсе исчезающе - тающие, переходящие в соцветия точек, напоминающие звездные скопления. Линия Черноволенко - это и поэзия, и звук, и цвет, и свет, и действие, и знак одновременно. Вот почему его композиции столь светлы, музыкальны и волнующе изящны. Благодаря легкости рисунка его миры приобретают подвижность и невесомость, они воздушны и словно плывут, раскачиваясь в такт музыкальным ритмам. Поэтому эти миры существуют и не существуют одновременно.
Линии у Черноволенко приобретают особый статус, которого нет даже у самых выдающихся виртуозов графики модерна – А.Мухи, О.Бердслея, Л.Бакста, К.Утамаро. Отныне эти линии - источник света. Они словно высвечивают пространство космического сумрака, наполняя его лучезарностью. Свет, сотканный из мириадов светящихся линий и точек, провозглашает триумф победы над тьмой. Вот почему, как бы сами собой исчезают присущие раннему творчеству Черноволенко чрезмерные драматизм и печаль. Теперь их место занимают силуэты неведомых дворцов и соборов, хрустальных мостов и гротов, жемчужных гор и озёр, радужных колонн и арок. В его воображении не существует космического холода, с его непроглядной тьмой и энтропией (ведь проявление тьмы возможно лишь для внутренне слепого), но есть ощущение светлой грусти и душевной возвышенности. Вместе с тем растворяются страхи перед неизвестностью инобытия.
Можно открыть нажатием курсора
Да, сюжеты Черноволенко не многословны и не изобилуют сложными ракурсами людей или животных. Да и сами сюжеты почти отсутствуют. Но сколь глубинна эта немногословность! Сколь объемна и существенна его мысль! Она воистину космична! Его визуализации лежат поверх сиюминутных проблем и умозрительных психологизмов, коими изобилует искусство XX века. Автор сосредотачивает внимание на сердечном, сокровенном, сверхсознательном, он вовлекает нас в невероятную мечту о прекрасной и светлой жизни во Вселенной. Он словно говорит, если мы, люди, отбросим шелуху умопомрачительных страстей и агрессий, то создадим иную Вселенную, наполненную солнцем и содружеством, прекрасную и вечно цветущую. Вот о чем повествуют его картины. Даже в последней композиции «Реквием», ставшей лебединым аккордом перед самым уходом в мир иной, художник остаётся верен своему внутреннему видению, рисующему не тлен, не физическую деградацию, но радость жизни наполняемую музыкой космических сфер. Мы вместе с ним ощущаем сколь непринужденно уносится его лучезарная душа в божественную красоту запредельности.
Лично у меня изображения Черноволенко ассоциируются с лучшими творениями витражей, с такими как собор Парижской богоматери, Йоркский готический собор, часовня Благодарения Даллас, Ахенский собор и др. Неземная красота, созданная руками земных мастеров таких соборов, поражает. Проникающий свет к зрителю, находящемуся внутри помещения, оказывает магическое воздействие. Попадая сюда, словно оказыва - ешься в другом измерении, где окружающее пространство переливается в ажуре цветовых пятен. Воздействие столь сильно, что отдается потоком внутренних вибраций перед чудесным источником силы, струящимся великим множеством лучезарных сплетений. Ты оказываешься в дивном саду, где одномоментно распускаются тысячи цветов, а каждый цветок раскрывается подобно сияющей звезде или галактике. В радужных преломлениях света образуется дивный орнаментальный купол неземного чертога.
Можно открыть нажатием курсора
Уверен, если бы картины Виктора Черноволенко удалось перевести в витражи, то получился бы храм космического великолепия, совсем не хуже, а в чем - то даже лучше перечисленных соборов. Ведь Черноволенко изысканно пластичен. Его изображения лишены религиозного давления, хотя присутствие Высшего начала проявляется в каждом изгибе полета линий, угадывание которого следует опосредованно через музыкальные ритмы. Его композиции выстраивают невообразимую глубину пространства, словно выплывающих одно из другого. Таких пространств может насчитываться и четыре, и пять, и шесть, и даже больше. Все они переплетаются, взаимодействуют между собой и тем самым уже создают мозаичный узор из многочисленных сочленяемых фрагментов. Глядя на эти волновые сполохи, взгляд не стоит на месте, а кружит в узорочье паутин, уносясь куда - то в далёкие миры. Здесь же можно в подтверждение сказанного добавить слова
Юрия Линника, звучащие рефреном: «…полотна его как окна в сказочные миры духа. Свет несказанный изливается на нас из этих окон». Мыслитель и исследователь «Амаравеллы» очень хорошо чувствует все формообразующее видение художника и выводит свое заключение относительно его композиций: «Они возникают перед нами как часть живой природы, чья красота обусловлена тонкими законами формы, а не сознательной эстетической задачей. Ощущения эти не случайны, ибо в них выражена одна важная особенность работ В.Т Черноволенко: мастер музыкальной импровизации, он и своим полотнам даёт возможность развиваться свободно – по законам той высшей непринужденности и естественности, которыми отмечена и прелесть цветка, и красота бабочки».
Можно открыть нажатием курсора